— Не странно ли это для общественного животного?
— Только в некотором смысле. Ведь «гомо сапиенс» — это видоизмененный охотник-убийца с порочными аппетитами, что когда-то и помогло ему выжить. Частично он себя реабилитировал в открытой тюрьме, которую мы называем первыми сельскохозяйственными обществами, а теперь он обнаружил, что отпущен под честное слово и обитает в благопристойном пригороде города-государства. Любой позыв отклониться от нормы, закодированный в его центральной нервной системе, блокируется. Он больше ни себе и никому другому не может принести вреда. Но природа естественным образом наделила его вкусом к жестокости и непреодолимым любопытством ко всему, что связано с болью и смертью. Без них он не больше чем серая посредственность на распродаже в супермаркете. Мы должны возродить его, вернуть ему глаз убийцы и мечты о смерти. Ведь именно это сделало его господином планеты.
— Так значит, психопатия — это свобода, психопатия — это развлечение.
— Изящный лозунг, но в нем есть и определенная неувядающая правда. — Пенроуз улыбнулся, посмотрев на меня, явно довольный тем, как быстро я расту. — Мы — существа, пригвожденные к конвейеру однообразного труда, монотонность и обыденность правят бал. В абсолютно здравомыслящем обществе единственная свобода — это безумие. Наша латентная психопатия — это последний резерв природы, прибежище находящегося под угрозой разума. Но я, конечно же, говорю о дозированном насилии, микродозах безумия — как едва заметные следы стрихнина в средстве для тонизирования нервной системы. Речь идет о добровольной и выборочной психопатии, какую вы видите на любом боксерском ринге или хоккейной площадке. Вы же служили в армии, Пол. Вы знаете, что в солдатах намеренно воспитывают жестокость. Сапог сержанта и дисциплинарная пробежка возвращают молодым людям вкус к боли, вытравленный у них целыми поколениями, которым были привиты нормы общественного поведения.
— Карликовый пудель снова становится волком?
— Но только если пудель хочет этого. Вспомните свое детство — вы, как и все мы, воровали шоколадки в ближайшем супермаркете. Это было так интересно, и ваше мнение о себе улучшалось. Но вы были мальчик благоразумный и не злоупотребляли этим — один-два раза в неделю. Те же правила применимы и к обществу в целом. Я не пропагандирую безумную идею вседозволенности. Добровольная и разумная психопатия — это единственный способ, с помощью которого мы можем сохранить общий нравственный порядок.
— А если мы все пустим на самотек?
— Нам всем будет грозить смертельная опасность. Подумайте только, что ждет нас в следующем столетии: роскошная пустыня, которая, как ни крути, все равно остается пустыней. Отсутствие веры, если не считать расплывчатую веру в неизвестное божество вроде спонсора общественного радио. Там, где есть вакуум, он заполняется плохой политикой. Фашизм фактически был психопатологией, которая служила глубинным подсознательным нуждам. Годы формирования буржуазного сознания привели к тому, что Европа стала задыхаться в тисках работы, коммерции и конформизма. Европейцам нужно было вырваться из этих тисков, изобрести объекты ненависти, которые могли бы освободить их, и тут они обнаружили, что какой-то австрийский недотепа будет только счастлив сделать эту работу. Мы здесь, в «Эдем-Олимпии», строим планы создания куда более просвещенного общества. Контролируемая психопатия — это способ снова объединить людей, сделать их членами одного племени, состоящего из поддерживающих друг друга групп.
— Как дивизии «Ваффен-СС»? В Фонде Кардена я видел настоящее насилие. Там могли быть убитые.
— Ну, там были постановочные эффекты — вы их просто не заметили. Насилие — вещь зрелищная и возбуждающая, но основным охотничьим угодьем для психопатии всегда был секс. Извращенный сексуальный акт может освободить воображение даже самой безыскусной души. Общество потребления ищет извращений и неожиданностей. Никакая другая диковинка в витрине магазина наслаждений не заставит нас продолжать делать покупки. Психопатия — единственный механизм, обладающий достаточной мощью, чтобы воспламенить наше воображение, чтобы не умерли искусства, науки и промышленность. Ваше мимолетное вожделение к этой девочке на Рю-Валентин может воодушевить вас, и вы скажете какое-нибудь новое слово в авиации…