- Знакомьтесь, Клепиков Роман Григорьевич, - представил его Губарь. - Уволился из органов в чине полковника, сейчас частный детектив.
Авторитеты хмуро разглядывали отставного мента. Впрочем, разглядывать было особо нечего: мужик ничем не примечательный, простенький на вид.
- Это не он раскрутил убийство того банкира, которого зарезали вместе с любовницей? - спросил Малина.
- Он самый, - ответил Губарь. - А ещё он раскрыл недавнее убийство бензиновых барыг на проспекте Вернадского и гибель хорошо известного вам Володи Перечного, которого взорвали в машине за несколько дней до его коронования в воры. Все эти дела он раскрыл только за последние три месяца. Ментам на каждое из них потребовались бы годы.
- Всё это очень хорошо, - возразил Никсон, - я лично ничего не имею против него, хоть он и бывший мент. Но если он и наше дело будет раскрывать три месяца, то половина из нас успеет перебраться на кладбище!
- Лучшего сыщика на сегодняшний день в Москве просто нет, - отрезал Губарь. - Вкалывать он будет день и ночь, как папа Карло. (Клепиков кивнул, соглашаясь.) Но и нам придётся пойти на сотрудничество с ним. Всю информацию, которая будет проходить через каждого из нас, мы должны будем немедленно сообщать ему.
По залу прокатился недовольный ропот. Многие с сомнением отнеслись к этому предложению.
- А если дело дойдёт до банковских тайн? - крикнул Аркаша.
- Какие, в манду, банковские тайны! - рявкнул Малина. - Нас будут мочить одного за другим, а ты будешь трястись за свои тайны?
- Я не это имел в виду, - Аркаша досадливо поморщился. - В конце концов, если это действительно нужно, то я всегда готов предоставить информацию...
- Ну и лады, - заключил Губарь и повернулся к Клепикову. - Значит, Рома, берись за дело. Всё в твоих руках. Добудь нам этого гниду тёпленьким, а уж насчёт благодарности мы столкуемся.
- Обещаю сделать всё что могу, - Клепиков наклонил голову. - Дело это не такое безнадёжное, каким кажется на первый взгляд. Кое-какие зацепки уже есть, а значит, на убийцу мы выйдем.
- Только пошустрее, - сказал Зубатый. - Очень уж он наглый, этот сволочуга.
- Наглый и дерзкий, - согласился Клепиков, - и, видно по всему, прошёл замечательную школу.
Слово "замечательную" он произнёс с особым удовольствием, даже несколько его растянул. Похоже было, что ему не терпится схватиться с таинственным беспредельщиком...
Тут встрепенулся Гоча - один из грузинских воров, присутствовавших на сходняке. Его чёрная одежда и сумрачный вид должны были свидетельствовать о трауре по безвременно погибшей жене. Он поднялся из кресла и подождал, когда наступит тишина.
- Я особо заинтересован в поиске убийцы, - заговорил он, обводя всех пристальным взглядом. - Поэтому хочу внести свой посильный вклад в поимку этой твари.
- Ты о чём? - спросил Губарь.
- Есть у меня один человек, - продолжал Гоча, - очень преданный и надёжный. Я готов отдать его в полное распоряжение сыскаря. Он бывший спецназовец, воевал в Боснии и Чечне, мастер спорта по биатлону и отличный каратист. А уж в стрельбе ему нет равных.
- У меня достаточно подготовленных людей... - начал Клепиков, но Гоча решительным жестом заставил его умолкнуть.
- Это личная просьба, - сказал он тихо, но твёрдо. - Сами знаете, у меня свои счёты с беспредельщиком. Мой парень здесь, я могу показать его.
- Любопытно, - раздались голоса.
Гоча вышел из зала и вскоре вернулся в сопровождении светловолосого, коротко стриженого молодого человека лет двадцати пяти. Роста тот был чуть выше среднего, крепок, но вместе с тем строен, с приятным, слегка загорелым лицом. На вошедшем была кожаная безрукавка, надетая на майку, и чёрные джинсы. С лёгкой улыбкой он оглядел собрание.
- Знакомьтесь, Васяня, - представил его вор. - В спецназе у него была кличка Крутой, а в Боснии - Соколиный Глаз. То, что глаз у него действительно соколиный, он покажет прямо сейчас.
Никто и слова не успел сказать, как Васяня выхватил из кобуры под безрукавкой пистолет и, вскинув его, дважды выстрелил. Похоже было, что он и не целился, просто пальнул в воздух.
- Что за шутки! - Жирный Никсон начал багроветь от гнева.
Гоча ухмыльнулся.
- Ничего страшного, - сказал он, - просто Васяня показал, как он умеет стрелять.
- Этак каждый дурак может, - проворчал Никсон.
Между тем Репа и Румынчик, сидевшие на диване у той стены, в которую стрелял Васяня, вскочили на ноги и с изумлением рассматривали светильник, висевший над их головами. Две из дюжины крошечных лампочек, имитировавших язычки пламени над белыми свечками, были аккуратно срезаны пулями. Репа присвистнул, а Румынчик уважительно оглянулся на стрелка. Не удержались от любопытства и другие авторитеты - подошли взглянуть на работу снайпера. Стрелять умели все, но с такого расстояния, с такой быстротой и по таким мелким мишеням - никто.
- Спец, - коротко одобрили они, и это было высшей похвалой.
Особенно долго и придирчиво светильник рассматривал Малина. Он даже на пару минут снял с себя свои знаменитые тёмные очки. Малина не ладил с Гочей, и его раздражало, что грузин имеет лучших бойцов, чем он. Кривясь в усмешке, он ехидно процедил:
- Ну, положим, стрелять твой Васяня умеет. А насчёт отличного каратиста есть маленькое сомнение.
Он подошёл к двери, раскрыл её и свистнул кому-то в коридоре.