Брита: Читатели выбирают. Я только пишу то, о чем просят.
Лео: То, что у меня есть вам рассказать, позволит распродать весь тираж, Брита.
Брита: Я не сомневаюсь. Ведь мы же — только местная газета.
Лео: С моим рассказом у вас есть возможность выйти на регион.
Брита: Конечно. Но сейчас уже поздно. Тема у нас уже готова. Приближается юбилей, десять лет со Дня падения Стены, нужно осветить эту тему: Европа до и после, Восток уже больше не Восток, а Запад…
Лео: … остался таким же.
Брита: Может быть. Но события меняются. Время идет. Люди говорят. И это будет темой моей статьи.
Лео: На что вы настроены?
Брита: Буду откровенен, господин Шварц. Уже десять лет стоит один вопрос: Нужны ли нам школы для иностранцев?
Лео: Кто поставил этот вопрос?
Брита: «Фотография и слово».
Лео: Значит, вы, Брита?
Брита: Нет, не только я господин Шварц!
Лео: Ну, и кто там у вас еще есть? Вы же пишете все тексты.
Брита: Я только отражаю общественное мнение.
Лео: Значит, вы. Хорошо. Вы.
Брита: Ничего личного, господин Шварц. Вы знаете, наша газета только ставит вопрос. Читатели сами делают выводы. A вопросы есть — новое время, нет границ, различия стираются, или их нужно стереть. Поэтому давайте начнем…(включает диктофон) Господин Шварц, что для вас значит этот юбилей?
Лео берет диктофон из рук Бриты, выключает его.
Лео: А если я вам скажу, что за эти годы я пришел к чему-то очень важному?
Брита: Не знаю. Я не уверен….
Лео роется в своих бумагах. Как туза из рукава, достает и кладет на стол тетрадь. Свое досье. Брита читает надпись на обложке.
Брита: Леонид Црнойевич. Досье.
Лео: Црнойевич, это я. Это мое настоящее имя. Мое досье, Брита. Досье государственного дисидента! Я выкупил его из архива, когда его открыли. Они не успели его уничтожить.
Брита: Интересно…
Брита просматривает тетрадь в переплете. Не знает, что с ней делать.
Лео: Что скажете?
Брита: Откровенно говоря, не знаю, что сказать.
Лео: Я понимаю, что это шок. Свободно можете его просмотреть.
Брита: Слишком большое. Нужно время…
Лео: И я был удивлен. И я не знал, что я — такая важная персона. Можете его взять с собой. Это копия, переведенная в суде. Видите…. здесь печать.
Лео выдерживает значительную паузу.
Лео: Оригинал, конечно, спрятан. В случае, если со мной что-нибудь случится, мой заместитель знает, что делать.
Брита: С вами что-нибудь случится…? А что?
Лео: Вы понимаете, что я имею ввиду.
Лео кладет досье в руки Брите.
Лео: То, что вы держите, Брита, это бомба.
Брита в панике выпускает досье из рук, отступает назад.
Лео: Не буквально… В переносном смысле.
Брита: Да. Да. Извините.
Лео: Возьмите его домой, Брита. Прочтите и осмыслите. Здесь есть сенсационные вещи. Если вам нужен настоящий материал, статья, которая определенным способом охватит все ужасы одной системы, прошлое и будущее настоящего дисидента, пожалуйста, возьмите, подготовьтесь, потом поговорим.
Брита медлит, затем берет тетрадь.
Брита: Я… не знаю. Боюсь, что у меня не будет времени. Это не наша тема. Нас интересует обстановка в школе, оправданность средств, отношения в обществе в свете юбилея.
Лео: Это моя жизнь, Брита. Все зафиксировано. Хватит скрести по верхам. Окунитесь в серьезные вещи.
Брита молчит, листает тетрадь. Лео встает, Брита растерян.
Лео: Возьмите и приходите завтра. Напишем статью к юбилею.
Брита медлит, встает, но делать нечего. Берет тетрадь.
Лео: Завтра в это же время. Не волнуйтесь, я не опоздаю. Вы держите в руках блестящий материал. Воспользуйтесь им, Брита!
Брита берет свои вещи. Идет к выходу.
Лео: До завтра.
Брита: До свидания, господин Шварц.
Через мгновение Лео и Брита застывают вне подвижности. Музыкальный акцент, как в мыльной опере в конце важной сцены. Брита и Лео только смотрят друг на друга, никаких движений. Но жилы в теле живут своей жизнью. Тела живут, даже если это не нужно. Музыка затихает, тела «отмирают». Брита выходит, закрывает за собой дверь.