— Он заснул раньше, чем положил голову на подушку, — она улыбнулась своему гостю. — Это был величайший день в его жизни. Не знаю, как благодарить вас.
Супермен обвел взглядом гостиную: ее стены показались ему чужими и угрожающими, как будто на него давила атмосфера маленького дома.
— Что за ерунда, — сказал он себе. — Ничто не может повредить мне. Я бессмертен.
— Хотите кофе? — спросила Лина. Она встала и пошла на кухню. Она тоже волновалась, но меньше, чем должна была бы, принимая в своем доме самое легендарное существо на Земле. Но в нем было что-то такое знакомое, что казалось, будто она давно его знает.
Супермен еще раз оглядел комнату, суперзрением он проник в самые мелкие и незначительные детали. Что он ищет? Почему ему так не по себе?
Зазвонил телефон, и он вскочил со стула. Его движение было таким сильным, что вся комната, казалось, пошатнулась. Услышав, что Лина взяла трубку в кухне, он начал ходить по комнате, как зверь в клетке, и потом, в изнеможении, сел на диван.
Лина вбежала из кухни и выпалила:
— Супермен, там, на Старом мосту, несчастный случай. Прицеп грузовика отскочил и перевалился через парапет. Он висит на той стороне, а шофер все еще в кабине.
Супермен посмотрел на нее, но не двинулся с места.
— Некуда торопиться, — сказал он, и Лина взглянула на него с изумлением.
— Но мост…
— Разве я не поспею туда вовремя? — улыбнулся он и похлопал рукой по дивану. — Садитесь, отдохните.
Лина поняла: Супермен знает свое дело. Настойчивость, с которой она просила его поторопиться, наверное, была очень наивной. Обладая такой скоростью, он, конечно, мог не спешить.
Он обвил ее рукой.
— О, — подумала она, — он действительно очень скор.
— Трудно поверить, — сказал он, — что к такой великолепной девушке, как вы, никто не рвется в дверь на свидание.
Она взглянула на него. Его голубые глаза, всегда казавшиеся такими глубокими и бесконечно спокойными, стали теперь другими, более близкими.
— Я не могу себе этого представить, — сказал он, крепче ее обнимая.
— Послушайте, вы уверены, что ничего не должны сделать с этим мостом?
Почему она вдруг испугалась его? Разве его внимание страшно? В конце концов, он же Бог, разве не так? Он ведь не человек! А глаза его стали вдруг странными, такими далекими и холодными. Они были уже не голубыми, скорее, зелеными.
Зелеными, как эта штука, которую они дали ему сегодня. Ее нервный страх еще усилился.
— Мост, — повторила она. — Разве вы…
— Мост?
Он рассеянно взглянул на нее. Потом зеленый оттенок исчез из его глаз и откуда-то изнутри вернулось голубое.
— Да, мне пора отправляться!
Он выбежал из дома и взвился в небо. Великий момент ускорения наступил, но он тут же испугался, что упадет, проснется и обнаружит, что летит без крыльев к своей смерти.
— Возьми себя в руки, — сказал он себе, ввинчивая кулак в плотно упакованную атомную силу. Облака разошлись и над Смоллвиллем прогремел гром, когда он молнией промчался по небу.
Он подлетел к мосту и начал спускаться в тот момент, когда пара водолазов вытаскивала из воды полумертвого шофера, а сам грузовик ушел на дно реки.
Он спустился рядом с спасательной командой.
— Могу я чем-нибудь помочь?
— Теперь уже мало чем, — сказал шериф, глядя на водителя грузовика, сплевывавшего воду и мало-помалу приходившего в себя.
— Он прямо пропорол меня, — шофер посмотрел вокруг, на зияющую дыру в мосту. — Я потерял его?
— Потерял, — подтвердил шериф.
— Босс с меня взыщет за убытки, — сказал шофер. — Я буду работать даром следующие десять месяцев.
Шериф посмотрел на Супермена:
— Если бы вы появились минутой раньше, вы спасли бы этот грузовик. Ну… — он вздохнул, поняв, что не смеет упрекать Супермена, который, вероятно, где-то еще спасал кого-то, — что-то потеряешь, что-то выиграешь.
— Я потерял его, — сказал водитель грузовика, все еще лежа в луже воды и грязи, — 8 тонн продуктов… салат… помидоры…
— Успокойся, не бери в голову.
— Сколько-то цветной капусты… и много другого…
Стальной Человек вдруг повернулся и улетел.
Он летел по ночному небу над океаном, через разные пояса времени, пытаясь привести в порядок свои мысли. Под ним лежал Великий океан, такой же мощный, как он сам, бесконечный, таинственный, как таинственно его происхождение и судьба. Он летел и любовался его бурной природой и радовался, что сам он такой же — непредсказуемый и недоступный руке человека.
— Я правлю этой планетой, — сказал он себе на лету.