родственники, домашние кошки, дрыхнут гораздо больше.
Раечка фыркнула, точно хотела сказать, что я не о том веду речь. А о чѐм?
Раечка вновь напряжѐнно уставилась вверх. Я тоже посмотрел.
Сверху на нас упал сдавленный стон.
Раечка вскочила, метнулась к лестнице, но я уже опередил еѐ.
Максим метался в горячке, бессвязно что-то быстро говорил.
Не мыслю, как, но мне удалось взять его на руки и, буквально сбежать по лестнице
вниз, затем экспрессом понѐсся в баню. Специально протопил, думал: проснѐтся,
попарится от души...
В бане было горячо, я мгновенно вспотел. Положил Максима на полок. Зажѐг свечи.
Стал раздевать его. Максим продолжал метаться, что-то выкрикивая в бреду.
Раздев Максима, кинулся в дом за травами. Возвращаюсь: в предбаннике мечется
Раечка, фыркая раздражѐнно на жар, струящийся в неплотно прикрытую дверь.
Разделся под сверлящим взглядом Раечки, сунулся в баню.
Максим перестал метаться, но продолжал едва слышно сумбурно говорить.
Я запарил травы, нацедил в кружку, разбавил холодной водой. Приподняв голову
Максима, приставил край кружки к его губам. Судорожно, чисто механически, Максим
сделал глоток, другой. И обмяк.
-Алѐ, алѐ! Ты чего? Очнись!
Опустил его голову, похлопал по щекам. Максим открыл глаза, с натугой выдавил:
-Ещѐ жив... значит, успею...
-Что за разговоры! На вот допей. Сейчас попаришься и будешь, как огурчик.
-Протухший, - мрачно пошутил Максим, пытаясь приподняться.
Помог ему сесть, придерживал, пока допивал лекарство.
-Всѐ это... как мѐртвому припарки...
-Прекрати!
-Я знаю, что говорю... "Эма" проснулась... Хлебнула чистой органики... и
проснулась... До утра я не протяну... сожрѐт... Слушай внимательно... и не перебивай...
могу главное упустить...
Передохнув пару минут, Максим заговорил, быстро, без пауз, точно заученный текст
выдавал.
Мне следовало довершить его миссию. В Наденьке есть зелѐная клавиша, нажав еѐ,
я получу малюсенькую таблетку. Еѐ нужно проглотить. Это чип, он действует только в
живом организме. Со смертью Максима, его чип замолчит, Наденька автоматически
переключится на новый, на тот, что будет во мне.
Все свидетельства, документы находятся в файлах. Что не ясно, можно спросить
Наденьку, и получить чѐткий, ясный, исчерпывающий ответ.
77
Белая клавиша - текстовой вариант общения, оранжевая - голосовой...
Максим умер на полуслове. Начал "мен..."- и точно подавился, дѐрнулся всем телом, тяжело обвис на моих руках.
Я прижал его голову к груди, захлѐбываясь слезами и потом, завыл раненым зверем.
В предбаннике поддержала меня Раечка...
Вымытый Максим лежал на полке в остывающей бане. Я вынул заглушки, распахнул
настежь двери. Одевшись, обессилено опустился на порог. В голове стоял убийственный
звон, слѐзы лились ручьѐм, сердце будто зажали в тисках.
Рядом села Раечка, сочувствующе урчала, временами тянулась к лицу и слизывала
слѐзы со щѐк.
Потом прибежала полураздетая простоволосая Среда. Заглянула в баню, ахнув,
опустилась рядом со мной.
-Одеть его надо...
Скорее по интонации, чем по тексту, Среда поняла. Поднялась, и медленно побрела
к дому.
Вернулась, неся на руках меховую пару - штаны и куртку. Для меня шила, любовно
прилаживала ромбики чистой кожи, рисовала защитные орнаменты.
Одевая Максима, я постепенно приходил в себя. Вместо звона, в голове гнутым
гвоздѐм застрял вопрос: "Что делать?"
Хоронить Максима здесь, или как с Дашей попробовать перенести домой? Решаема
ли эта задача для Наденьки? Не совершу ли ещѐ одну ошибку?
Или сначала смотаться к родственнице Агаповой? Если изменится история, значит,
и Максим не явится к нам. И всѐ-всѐ станет по-другому...
Всѐ вернѐтся на круги своя? Где окажусь я? Вернусь в Первый вариант? Супостатка
Ритка останется всего лишь как досадное воспоминание юности...
И не будет Среды, Раечки, Насти... Хорошо, если сотрѐтся всѐ в памяти, а если нет?
Как жить дальше? Они же сниться будут... звать...
Или не дѐргаться, принять вариант Даши: умертвить ребѐнка. Собственно, это ещѐ
максимум двухнедельный эмбрион. Я ведь гинеколог, проделал сотни сотен абортов...
Можно и не так варварски: дать выпить травку - будет выкидыш...
И... всѐ опять вернѐтся на круги своя. То есть к Первому варианту, к 51 году, к
постылой жене, к чистке засорѐнных унитазов....
Не Хочу!!!
Чѐрт, чѐрт, чѐрт! ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ???
ГЛАВА 22
Мы похоронили Максима рядом с Дашей.