К моему удивлению, Зикр и Артол не слишком озадачились этой проблемой. Зикр задумчиво достал из-за пояса свой боевой топор и поинтересовался у Артола:
- Как ты думаешь, Колючка, что будет, если топор, который может разрубить всё, встретится с несокрушимой стеной?
- Думаю, ничего, – заметил Артол, – и топор, и стена останутся при своих. Но вот если одновременно ударить заклятьем… Тогда вполне может что-нибудь получиться…
- Всё бы вам рубить, да заклятьями кидаться… – проворчал Восьмая Звезда. – Тоньше надо быть… Тоньше. Не может быть, чтобы никакого входа предусмотрено не было.
- Вообще-то, – спокойно отозвался Артол, – вход есть. Но он зачарован.
- Ты вспомнил? – радостно вскинулся я.
- Это все знают… – вздохнул Зикр. – Эти чары были наложены Аллиром и Тальяной совместно с использованием всех Семи Звёзд. И чтобы их снять, нужны все Семь Звёзд, что, как ты понимаешь, Сайм, абсолютно нереально.
- Секунду… – задумчиво произнёс я, – Звезда?
- Что? – ворчливо отозвался камушек. – Вот как сразу что – так Звезда, Звезда…
- Не отвлекайся, – строго сказал я, – помнится, ты говорил мне, что будешь посильнее, чем все Аллировы побрякушки…
- Ну, говорил, говорил, – проворчал Звезда, – и сейчас могу то же самое сказать… После нашего с тобой… эээ… приключения я силён, как никогда.
- Так за чем же дело стало? – поинтересовался я. – Давай, открывай проход!
- Не могу… – вздохнул Звезда. – Семь Звёзд были омыты в крови семи невинных жертв. Я в крови омываться не намерен, да и невинных жертв вы как-то не припасли. И правильно.
- Что??? – вырвалось у меня. – Так человеческие жертвоприношения начались уже тогда? Откуда ты знаешь, Звезда, ты ж с Призраками был в то время?
- Призраки и рассказали. Души невинных жертв не смогли упокоиться, но к тьме не присоединились. Они вырвались из безвременья и оказались на Дороге Призраков. Но они толком не помнили ничего – так, какие-то обрывки… И жертвоприношение проводила сама Тальяна. Так вход в безвременье оказался запечатан. Но он запечатан и для самих Богов. Если твоё предположение справедливо, и Тальяна действительно была влюблена в Горгола, то почему не попыталась освободить его ещё тогда?
- Видимо, не могла, – заметил Артол, – тогда Аллир был ещё очень силён и вполне мог сорвать планы сестры.
- Да что мы гадаем? – сердито спросил я. – Давайте, активируем кристалл и посмотрим! Условие Руоха соблюдено, дорога из жёлтого кирпича кончилась… Может быть, после этого всё встанет на свои места… Или хоть намёк какой получим на то, что нам делать дальше…
Все согласились со мной, затем мы подкрепили свои силы ещё одним пирогом, который, ухмыляясь, достал Зикр из своего заплечного мешка – на этот раз пирог был с сыром, но тоже вкусный на удивление. Нет, положительно у Марфы Васильевны масса достоинств.
Пирог закончился на удивление быстро, и Артол достал из мешочка на своей шее заветный кристалл.
- Как там Руох говорил? – припомнил он. – Одна капля моей крови?
- Твоей или Предназначенного, – педантично уточнил Зикр.
- Ладно, – заметил Артол, – начнём с меня.
Рыжий достал небольшой, но острый нож, и резанул себя по пальцу. Капля тёмной крови стремительно набухла на кончике пальца, и Артол осторожно стряхнул её на кристалл, который держал в другой руке, одновременно подув на порезанный палец, чтобы залечить ранку. Ранка исправно залечилась, а вот капля крови, упавшая на кристалл, впиталась в него, словно вода в губку. Кристалл помутнел, потом стал багрово-красным, а потом из него, как из проектора, стало выходить объёмное звучащее изображение.
Сначала возник конфетно-красивый садик – ухоженные цветущие деревья, хрустальные фонтаны, бабочки, перепархивающие с цветка на цветок, жёлтые песчаные дорожки… Милота и прелесть.
- Что это? – удивился я.
- Иннехара, Небесный остров, – отозвался Артол. – Когда-то Лотар, Аллир и Тальяна втроём жили там… Это было обиталище Богов.
Между тем изображение задвигалось, вдали промелькнул немыслимой красоты дворец, словно невидимый оператор снимал панораму, а потом мы увидели пруд, на берегу которого стояла позолоченная беседка. На берегу пруда стояла красивая девушка и звонила в колокольчик. Лицо девушки было мне смутно знакомо, но я не сразу понял, что это Тальяна, не сразу, потому что на этом прекрасном лице не было ни злобы, ни зависти, ни жестокости, оно было нежным, юным и счастливым.