Но самым страшным было не это – я видел, как Анъях пытается подняться… и не может… Неужели перелом? Но тогда нас точно догонят!
Я торопливо бросился к Анъяху и стал осторожно освобождать его ногу из дурацкой ямки, мысленно обещая отправить всех кротов куда-нибудь в космос малой скоростью – понаставили ям, суки! Честному человеку ступить некуда!
Анъях слабо отбивался и всё просил меня его бросить и спасаться самому, но я заявил, что если он не заткнётся, то я поставлю ему ещё одну шишку – на этот раз с правой стороны лба. Для симметрии. Тогда мохнатик замолчал, а я, осторожно задрав штанину, осмотрел и ощупал ногу. Отёк и посинение были налицо, однако ж не зря я любил спорт. Я таких травм видел-перевидел, сам не раз на них нарывался и другим помощь оказывал. Никакой это, слава всем богам сразу, не перелом. Вывих голеностопа. Ну, это мы поправим.
- Потерпи чуть-чуть, будет очень больно, но недолго, – сказал я Анъяху, потом осторожно чуть повернул его ступню и резко дёрнул. Анъях вскрикнул, но тут же замолчал. Раздался еле слышный щелчок… Всё в порядке. Я торопливо сорвал с головы псевдоарафатку и старательно перетянул пострадавший сустав. Всё, порядок. Но бегать мохнатику пока точно нельзя. Ничего, на себе вытащу. Он вон какой худой. Справлюсь.
И я улыбнулся Анъяху:
- Ничего. Я тебя вытащу, а к завтрашнему вечеру будешь бегать, как раньше.
Неожиданно Анъях покачал головой:
- Нет, Сайм… Они настигли нас.
И в голосе его была такая безнадёжность, что меня выморозило просто.
Я медленно обернулся, заслоняя собой Анъяха, и увидел, как по тропинке друг за другом несутся удивительно красивые и одновременно страшные до жути звери. Более всего они напоминали гигантских чёрных волков с полосами серебристой шерсти вдоль хребта и дико горящими жёлтыми глазами. А уж зубки… Эти зубки мне точно будут в кошмарах сниться. Их было не так много – то ли пять, то ли шесть, но у меня возникло стойкое убеждение, что даже одного из Псов хватит, чтобы порвать нас на тряпочки.
- Сайм, беги! – снова всхлипнул Анъях. – Они ищут только меня и тебя, может быть, не тронут!
Я только усмехнулся. Меня в детстве частенько называли припадочным и малахольным, потому что, когда ко мне начинали приставать старшие придурки – ну есть же такая категория мальчишек, которым нравится доводить до слёз малышей… так вот, когда эти придурки начинали приставать ко мне, обидно дразня и подкалывая, отпуская тычки и затрещины, я до поры до времени только злобно сопел. Но стоило моей злости достичь критической массы – я бросался на них с кулаками, кусался, царапался, а если попадала в руки палка – мог и палкой огреть. И мне было абсолютно плевать, сколько их там имелось в наличии. Да, меня, конечно, били. Ещё как. Но очень скоро мои обидчики усвоили, что игра не стоит свеч и что они тоже нехило огребают от тощего малолетки. И решили поискать себе другие объекты для гадких дразнилок и оттачивания ударов. Потому как одному из этой компании я сломал нос, двое заработали нехилые такие шрамы от укусов, а ещё один вообще лишился пары передних зубов, превратившись на некоторое время в клон молодого певца Шуры. Вот и сейчас – мне было плевать, сколько там этих псин. Я не дам мохнатика в обиду, потому что он мой друг. И всё тут.
Я быстро нагнулся, подобрал с земли несколько камней, подставив подол рубашки, словно бабушка, собирающая огурцы в фартук, и развернулся прямо к летевшим на нас во весь опор Псам Истины. Ах, как красиво они неслись – вытянувшись в струну стелились над землёй, делая громадные прыжки и приближаясь к нам неотвратимо, словно сама Смерть…
Но я помирать был не согласен, поэтому, подняв над головой камень поувесистее, заорал что есть мочи:
- А ну, пошли на хуй! Нет тут ничего вашего!
К моему удивлению и полному офигению Анъяха, Псы сменили траекторию своего бега. Они чуть-чуть, почти незаметно повернули вправо, оставляя нас вне зоны своего внимания. Смерть проносилась в двух шагах от нас… и словно нас не видела. Только последний из Псов, самый огромный и страшный притормозил рядом с нами и склонил лобастую огромную башку. Я уже собрался запустить камень ему между глаз, но услышал у себя в голове вполне осмысленную фразу: