- Какая пьеса из этого могла бы получиться! Неужели всё это правда?
- Чистая правда, – кивнул Мехец, покосившись на перстень с большим прозрачным камнем на своей руке. – Малыши даже в мелочи ничего не приврали, что бывает очень редко.
- А как вы это определили? – тут же вылез любопытный Анъях.
Мехец кивнул на свой перстень:
- Это артефакт. Когда человек говорит неправду, камень начинает мутнеть. Людям столь непредсказуемой профессии, как у нас, полезно иметь такие штучки, чтобы не попасть впросак.
Я машинально кивнул и подумал, что комедианты попались нам явно непростые. Или здесь все…как их… Тэмми… таскают за собой подобные вещички? Сундук, теперь перстень… Интересно, что у них ещё в запасе имеется?
Мехец, заметив мой хитрющий взгляд, заявил, что тоже хочет рассказать о себе и своей труппе. Она действительно состояла всего из шести человек – самого Мехеца, игравшего роль главного режиссёра, художественного руководителя и главы во всех смыслах, его помощника Туктука (Борода с Косичками), который специализировался на ролях злодеев, и актёров Амала, Фирана, Нанэри и Литти, исполнявших в каждой пьесе в основном роли романтических влюблённых, но, поскольку ролей у каждого из них в пьесе было несколько, то приходилось совмещать. И да, все актёры были мужского пола, но это было связано не с прямым запретом, как в японском театре Кабуки, а с тем, что в пьесах почти не было женских ролей. Женщины играли столь незначительную роль в местном общественном устройстве, что все конфликты, коллизии и любови происходили в пьесах между мужчинами. Редкое исключение составляли роли Храмовых Жриц и Богини Тальяны. Кстати, Амал и Фиран, в отличие от хрупких, похожих на девочек-подростков Нанэри и Литти, были вполне себе нормальными парнями – высокими, достаточно мускулистыми и очень красивыми. Амал был черноволосым и черноглазым, со смуглой, почти шоколадной, кожей и вьющимися волосами. Его красоту не могла испортить даже клоунская, со всех сторон обшитая разноцветным треугольными лоскутками, джиба. Фиран был рыжеволосым, с голубыми, чуть раскосыми глазами, с кожей цвета средиземноморского загара и хитрой улыбкой. Джиба его была не такой пёстрой, как у Амала, зато причёска… Рыжие волосы Фирана были заплетены в мелкие-мелкие косички, а кончик каждой косички был продет сквозь расписную деревянную или резную костяную бусину, так что передвигаться бесшумно для парня было нереальной задачей. Бусинки всё время сталкивались друг с другом и забавно щёлкали. Часть косичек была собрана в узел на макушке и закреплена большим зелёным бантом. Честное слово, увидев это чудо парикмахерского искусства, скончался бы от культурного шока даже Сергей Зверев. А ещё Амал и Фиран предпочитали сидеть в обнимку и в перерывах между репликами целоваться. А целовались они так, что краснели, похоже, даже кэпсы – добродушные ездовые зверюги, напоминавшие бочонки на толстых коротких ножках.
Но народ, похоже, своим внешним видом совершенно не заморачивался, мне объяснили, что для Тэмми существуют строгие правила внешнего вида, и что пестрота нарядов и прочие изыски для них обязательны – чтобы Тэмми можно было распознать издалека в любой толпе. Более того, если Тэмми рискнут надеть обычную одежду, за это полагается наказание плетьми, особенно в Казашшане и Хорибе. В Хухландии с этим полегче, но пёструю одежду носить заставляют и там.
- Почему? – удивился я.
- Это требование Жрецов Храма, – отозвался Туктук. – Они нас не слишком любят, считая наше ремесло низким, а нас самих – Проклятыми Богом. Тэмми даже не разрешают хоронить на кладбищах, их тела сжигают, а прах развеивают по ветру.
Та-ак, помнится мне, что такое отношение к актёрам было и в Средние века. Но что плохого в тех, кто доставляет радость людям?
Похоже, этот вопрос я задал вслух, и на него ответил уже Мехец:
- Видишь ли, жрецы очень хотят контролировать всех – и крестьян, и горожан, и знать, и даже Правителей. А вот мы не поддаёмся контролю. Обычаи не позволяют мешать Тэмми в их передвижениях по Нирее и запрещать их представления. А язвительные Тэмми часто в своих представлениях на злобу дня высмеивают и Жрецов, и Правителей, и даже самих Богов. Понятное дело, что это дико не нравится местным власть имущим, вот и получается частенько, когда сразу после представлений Тэмми вынуждены паковать пожитки и удирать куда глаза глядят. А ещё нас считают еретиками, которые молятся Аллиру не от души.