Так и шастает с билетами
На заезжих гладиаторов!
Я – кричит – от бескультурия
Скоро стану истеричкою!
В общем, злобствует, как фурия,
Поощряема сестричкою.
Я нарушу все традиции –
Ведь мне не справиться с обеими!
Опускаюсь я, патриции!
Дую горькую с плебеями…
Шум в коридоре немного усилился, и в покои влетел Ильг. Он возбуждённо махал руками, явно пытаясь донести до меня какую-то мысль. А я что? Я ничего. Пожар в бардаке во время наводнения – моё любимое состояние души. Кушайте, не обляпайтесь.
Я ей дом оставлю в Персии –
Пусть берёт сестру-мегерочку,
А на отцовские сестерции
Я заведу себе гетерочку!
Пусть гетеры и безнравственней,
Но они не обезумели!
У гетеры пусть всё явственней,
Зато родственники умерли!
Затем я сделал несколько движений в стиле «турист, укушенный муравьями в зад», что должно было изображать соответствующее танцевальное оформление. Ильг, таращившийся на меня с глазами размером с блюдца, сполз по стенке, издавая странные звуки. Я сначала испугался, а потом понял, что парень… смеётся? Смеётся впервые за долгое время? Нет, пение и танцы – явно моё призвание! И я сделал ещё несколько па, талантливо изображая лебедя, перекушавшего конопельки, и закончил, эпично вытянув руки вперед, словно указывая на статую в нише. Чесслово, случайно вышло.
Так сумею веселиться и
Из запоя скоро выйду я!
… И пошли домой патриции,
Марку пьяному завидуя!*
Ильг уже загибался от хохота, и тут кто-то задал мне вопрос:
- Вот интересно, малыш, какая у тебя мечта?
- Стать командиром израильского спецназа «Дувдеван».** Да, видать, не судьба, – незамедлительно огрызнулся я, оглянулся, и только тут до меня дошло, что кроме нас двоих с Ильгом в комнате никого нет. А Ильг не мог ничего спросить по определению. Я снова бабочкой взлетел на кровать, а мгновение спустя ко мне присоединился Ильг.
- Это кто сказал??? – вот ни капельки не дрожащим голосом поинтересовался я.
- Я, – хмыкнул неведомый голос. – Твоё… хм… своеобразное пение может и мёртвого поднять, за что тебе огромное спасибо.
Статуя???
Пиздец, сказал отец, и дети ложки побросали…
А тем временем у ворот, ведущих в столицу Казашшана, встретились брат расследователь и безутешные от потери Сайма Тэмми. И они намеревались освободить Предназначенного любой ценой.
*Песня Владимира Высоцкого.
«Дувдеван» («вишня») — известно также как Unit 217. Основная цель — точечное уничтожение или арест террористов на палестинских территориях с помощью внешнего перевоплощения в арабов (Йехидат Мистааравим — подразделение псевдоарабов).
Примечание автора: Кошкозмей, не злись! Аццкие муки в следующей главе!
Примечание беты: Заразка аццких мук не хочет, но если они не над Сёмкой и его друзьями, то ладно.
====== Глава 20. Прошу утерянную невинность считать недействительной. ======
- Это кто сказал??? – вот ни капельки не дрожащим голосом поинтересовался я.
- Я, – хмыкнул неведомый голос. – Твоё…хм… своеобразное пение может и мёртвого поднять, за что тебе огромное спасибо.
Статуя???
Да не может такого быть!!! Видно, у меня точно от всех переживаний глюки начались. Нехилые такие глюки. Со слона размером. Я внимательно глянул на статую. Выражение лица каменного юноши изменилось, теперь он смотрел на меня с ехидной улыбкой, к которой примешивалось что-то ещё, мне непонятное. Прижавшийся ко мне Ильг дрожал мелкой дрожью, и я спросил:
- Ты слышал то же самое, что и я? И ты тоже видишь, что лицо статуи… изменилось?
Ильг торопливо закивал, и я немного успокоился. Одинаковых глюков у двоих одновременно быть просто не может, значит… Значит, статуя и в самом деле… говорит? Бред бредовый. Стоп. Я ведь уже видел статую Аллира в Храме, которая ещё и не такое выделывала. Что ж я сейчас так торможу-то? Интересно, у нас в родне были эстонцы? Эх, жаль, маму с папой уже не спросишь…
Мой каменный собеседник продолжал между тем ехидно ухмыляться, а затем выдал:
- Да не парься ты! Этак мозги через уши вытекут. Ну да, я статуя. Да, говорящая. Что такого?
- А ты вообще… кто? – поинтересовался я.
- Эээ… можно сказать, что маг. Ты можешь называть меня Артол.
- Понятно. Я – Сайм, а это – Ильг. А как ты стал статуей, Артол?
- Просто, – нахмурился юноша. – Меня заключили в неё во время Последней войны.
- Понятно. Тебя так наказали за то, что служил Богу Лотару?
- Не совсем так, но в целом верно, – уклончиво ответил юноша. – И ты смог разрушить древнее заклятие.