Коллективное веселье продолжалось ещё какое-то время, затем неумеренное употребление алкоголя и сексуальная разнузданность стали выводить дикарей из игры одного за другим, храпящих тел на поляне становилось всё больше, а те из подростков, кто ещё был в состоянии двигаться, утаскивали своих товарищей в шалаши и пытались оказать какую-никакую помощь. Наконец всё стихло, и я попытался позвать Восьмую Звезду. Но в этот самый момент из леса к стоянке бросились бесшумные тёмные тени.
Сначала я не понял, что это, но, когда пригляделся, увидел вооружённых охотников с копьями и медными ножами в руках. Их татуировки были похожи на татуировки пленников, и я понял, что это соплеменники явились выручать своих, но опоздали. Вновь прибывшие действовали весьма деловито и быстро – они своими медными ножами перерезали глотки храпящим врагам, да так сноровисто, что очнуться не успел никто. Единственным из взрослых, кого они оставили в живых, был мелкий колдун. Его упаковали со всей тщательностью, воткнули в рот кляп и повытаскивали из шалашей не сопротивлявшихся – да и вряд ли они могли сопротивляться после того, что с ними учинили – подростков. В это время один из нападавших перерезал верёвки, удерживавшие сына вождя, и помог ему подняться, а остальные немедленно бросились его обнимать и хлопать по плечам. Освобождённый пленник немедленно указал на меня, и меня тоже освободили. Охотник, который помог мне подняться, с некоторым удивлением посмотрел на меня, затем на камень на моей груди. Я с удивлением понял, что, в отличие от предыдущих дикарей, эти камень видели. Интересненько… И что это значит?
- «Я позвал их, – зазвучал у меня в голове голосок Восьмой Звезды, – эти хухлы не такие, они более цивилизованные, не приносят кровавых жертв и не едят человечину. К тому же… Они сохранили веру в моего Создателя».
- «Да что ты? – удивился я. – Они поклоняются Лотару?»
- «Да, – отозвался голосок, – они знают, что ты Предназначенный…»
Однако продолжить эту занимательную беседу нам не дал высокий крепкий мужчина на вид лет сорока, который сначала обнимал освобождённого пленника, и явное их сходство говорило о том, что это его отец, а потом подошёл ко мне и вежливо склонил голову, прижав руку к груди:
- Я приветствую тебя, Предназначенный! Жаль, что я увидел тебя при столь печальных обстоятельствах, но коварство Богини не знает предела. Наши юные воины проходили Посвящение и должны были находиться в лесу не менее месяца, дабы показать навыки охоты и увидеть во сне то животное, которое станет каждому его защитником и охранником. На время обряда Посвящения вражда между племенами прекращается – так было всегда, и мы думали, что так будет и впредь. Но наши подлые противники напали на юношей, и в стычке многие погибли или были тяжело ранены. А те же, кто попал в плен… ты видел их участь. Наше племя лишилось многих юношей, которые стали бы славными охотниками, и горе наше велико. Сейчас мы соорудим погребальный костёр, это единственное, что мы можем сделать, чтобы похоронить их останки достойно. А для подлых врагов мы выроем глубокую яму и засыплем её землёй, ведь даже врагов нельзя оставлять без погребения. Но души их не смогут уйти с дымом к звёздам и переродиться заново.
- Что ж, это справедливо, – вздохнул я. После всего, что я видел, это наказание казалось мне даже слишком мягким. Но для этих людей с их первобытным мышлением кара была убийственно сильной. Я заметил, как взятые в плен подростки дружно побледнели.
- А как вы поступите с ними? – тихо спросил я.
- У злобных уххов рождаются только злобные уххи, – спокойно сказал вождь, – их следует повесить, другой казни они недостойны, ибо они не охотники.
- Но… – прошептал я, – с ними и так обходились достаточно плохо – издевались и насиловали. Чем они провинились?
- Да, наши противники всегда так обходятся с подростками, не вошедшими в возраст охотника, – мрачно отозвался вождь. – Они считают, что таким образом, подрастая, те будут жестокими и сильными. И они правы. Из злобных щенков вырастают злобные твари, не способные к состраданию и жалости. Их следует повесить!
Мне снова заплохело, и я стал убеждать вождя пощадить подростков. Он лишь усмехнулся, и я глазом моргнуть не успел, как стоял под подходящей веточкой местного деревца, сильно напоминавшего аццкий гибрид пальмы с сосной, а на шее у меня уютно устроилась верёвочная петля. Вождь же поднял руку и произнёс: