– Этот третий… лэрд Гвеналь делла Брушен, дядя Алэра, младший дознаватель столичного управления правопорядка.
– Нет, – прошептала я, поворачиваясь к Ромео. Нам рядом только не хватало крысы, шпионящей не только по зову сердца, но и по профессии!
– Да, – мягко улыбнулся Ромео, поцеловал мне ручку и глазами снова указал на тощего дядюшку. Что я там не видела? Дядюшка провел изнутри языком по щеке, сохраняя самый почтительный вид. Волнуется, родственничек.
– Хорошо, если ты уверен, попробуй, – прошипела я, почти не размыкая губ. И громко сообщила, как я рада видеть семейство на балу.
Лэрд Гвеналь еще раз поклонился, бросив многозначительный взгляд на Ромео, и удалился вслед за родственниками. И чем, интересно, так доволен стал Ромео?
К трону робко подошла совсем юная девушка, почти девочка. Платье явно было ей великовато и сползало с плеч.
– Лира Розетт деи Дорини, столичный Королевский приют, – доложила статс-дама, сверяясь со списком.
– Сколько вам лет, дорогая Розетт? – я улыбнулась робеющей девушке.
– Пятнадцать, – ответила она, отчаянно краснея, стараясь незаметно поддернуть сползающий лиф повыше.
– Я рада вас видеть, лира Дорини, и желаю приятно провести время на нашем балу, – кивнула девушке. И злобно прошептала: – Они там что, с ума посходили в приюте? Ей еще в куклы играть нужно, а не замуж!
Пока к трону шла очередная дебютантка, лира Мартейн успела доложить, что единственный дальний родственник девушки проживает в Иллирии и отказался брать на себя попечение сироты, а у нее, разумеется, не осталось дома и средств, какая неожиданность! Поскольку на момент смерти родителей она обучалась при монастыре, то из привилегированной пансионерки просто стала воспитанницей.
– Не тот ли это барон Дорини, который проживает в Авасте? У него там роскошный дом, и денег достаточно, чтоб содержать дорогих любовников, – ядовито заметила я, улыбаясь очередной сиротке. – Разберитесь с наследством лиры. Если наследство захватил барон, то верните средства в страну, с чего бы нам обогащать иллирийцев? Ближайшие пару лет девочке нечего делать в столице! Сестры-наставницы слишком торопятся ее спихнуть с рук.
– Такая юная, свежая, невинная лира могла бы привлечь внимание столичных кавалеров, – вкрадчиво прошептала статс-дама.
– Могла бы, – согласилась я. Только это явно не на пользу девушке бы пошло. Попасть в руки сладострастного старика или потасканного садиста вряд ли было пределом ее мечтаний. А кто еще всецело оценил бы неопытность и невинность? Только тот, кто жаждет потоптаться по ним.
– Определенно, девушка для замужества слишком юна. Преждевременно ее было привозить, сообщите о моем неудовольствии начальнице приюта.
– Ваша воля, королева, – статс-дама черкнула в блокноте.
***
Танцевать мы оба любили, я и Ромео. В правильном, нормальном фэнтези героиня-попаданка в шумном обществе тушуется, чувствует себя не в своей тарелке, и вообще, предпочитает «высокоинтеллектуальные» занятия (рефлексию и уныние) флирту и танцам. Проще думать, что ты особенная, возвышенная, непонятая людьми, чем признаться себе, что ты всего лишь зажатая неуклюжая корова, без чувства ритма, не умеющая красиво двигаться под музыку, и не обладающая способностью поддержать приятный разговор ни о чем.
Я оказалась в неправильном фэнтези, поэтому считала, что активный отдых и необременительное общение дают отличную разгрузку мозгу. Так что вихрь музыки подхватил нас с Ромео, и мы закружились по залу. Мы двигались очень слаженно, и могу без ложной скромности сказать, что смотрелись мы изумительно гармоничной парой. Два белокурых ангела.
– Ты пошлешь ему приглашение? – спросил Ромео, с надеждой глядя на меня.
– Да, – выдохнула. Кто я такая, чтобы мешать личной жизни собственного мужа? – Надеюсь, ты не ошибся. Кстати, Ромео, что означала эта пантомима? – я скользнула языком по внутренней поверхности щеки, как лэрд Гвеналь.
Ромео неожиданно покраснел. Я вопросительно подняла бровь. Мы договаривались не иметь секретов друг от друга и поддерживать во всем.
– Он хочет познакомиться с… моим другом, – признался Ромео.
– Очаровательно, – хихикнула я, поворачиваясь так, что юбки взметнулись колоколом. – Знакомиться будет, разумеется, ртом?
– Да, – шепнул Ромео, пропуская меня под рукой. – И у него большой член.
– Невероятное достоинство, – фыркнула я.
– Да уж, немаленькое, – рассмеялся Ромео.
И как он успел рассмотреть такие подробности? Впрочем, мужу виднее. Если уж ему так приглянулся этот Гвеналь, который так открыто предлагает свое внимание, пусть наслаждается. Запретный плод сладок, а утоленное желание быстро угасает. При дворе полно более видных и более достойных кандидатов на нашу постель, чем мелкий судейский чиновник.