Уточняю. Наша мама - Эльвира Ивановна Павлова (в девичестве Анашкина), наша бабушка - Елизавета Фёдоровна Ерастова (в девичестве Анашкина). Привет всем, кто их знал и помнит.
***
Напомню читателю моих снов, что на чемпионате мира по футболу в Бразилии лучше всех команд смотрелась сборная Германии, будучи самой результативной командой. А в полуфинале она вообще, можно сказать, устроила настоящую феерию, обыграв сборную Бразилии, хозяйку чемпионата, со счётом 7:1. Таким образом, в финал вышли немцы и аргентинцы, как и в 1990 году в Италии. Тогда чемпионами стали немцы, символично показав всему миру усиление мощи Германии, охваченной тогда объединительным процессом двух немецких государств, ФРГ и ГДР, в скором времени после чемпионата, наконец, слившимися в одно, единую Германию, Федеративную Республику Германию. И вот, в ночь накануне финальной игры между сборными Германии и Аргентины в 2014 году снится мне сон, который я сразу записываю, ещё не зная, кто же победит на самом деле в этот раз. А сон-то короткий.
В моём сне победила сборная Аргентины. Мне снится не сама игра её со сборной Германии, а ликование аргентинских болельщиков в бело-голубых полосатых футболках на трибуне стадиона и в Аргентине. Мне запомнилось, что, узнав о победе аргентинцев, мне во сне показалось это странным. И в конце этого сна я на листке со схемой проведения игр на выбывание команд на этом чемпионате вывожу имя сборной-чемпиона - Аргентина.
P.S. (дописано на следующий день, когда я уже посмотрю финальную игру Мундиаля в Бразилии) Победила сборная Германии со счётом 1:0, чему я искренне рад, ведь я за неё болел сегодня. Как и тогда, в далёком 1990 году, в молодости.
***
Мне снится, что я сплю в квартире на улице Декабристов в Петербурге. И во время сна (во сне) я вижу сон. Другими словами (для тех, кто не понял): в квартире на Декабристов я вижу сон. Вот он.
Большой зал в несколько этажей большого дома. В центре висит массивная простой работы огромная люстра типа паникадила в виде колеса со спицами из дерева. В зале дневной свет. Из дверей, расположенных в несколько этажей, комнат выбегают девочки и девушки в разноцветных сарафанах с длинными косами. Сарафаны до пят, косы по колено. Они мечутся на узких площадках на этажах перед дверьми вдоль одной стены зала, то есть на узких балконах-коридорах, опоясывающих зал изнутри. То есть я вижу девочек и девушек сразу на нескольких уровнях внутри большого зала. Они галдят, визжат, ладошки прикладывают к щекам. Во сне я понимаю, что им угрожает какая-то опасность извне этого дома с большим залом внутри. Но паники среди юных русских девиц-красавиц не произошло. Они вдруг начали чем-то отрезать друг другу косы, кому под самое основание волос, кому оставляя волосы подлиннее, но всё равно коротко. В их дружных действиях я понял осмысленность. Но зачем они это делают? Я сразу не "врубился" во сне. Пока не увидел следующее. Они начали сплетать свои отрезанные косы в несколько более длинных и толстых. То есть они плели канаты! А когда быстро сплели, то закинули одни их концы на люстру, залезли на канаты и, как на качелях, перебрались на противоположную сторону зала, на такие же площадки-коридоры-балконы. Так находчивые девицы спаслись, не избежали опасности, а улетели от неё. И в этот момент во сне я проснулся, то есть оказался сидящим на кровати в квартире на Декабристов. И вот во сне я сижу на кровати и размышляю над увиденным сном про православных юных фемин. И вот к какому выводу я пришёл, сидя на кровати. Произошло чудо. Я ведь молился во сне о спасении тех находчивых девиц (просто указать на этот факт своей молитвы при описании их энергичных-слаженных действий мне не сразу не удалось - настолько я увлёкся описанием их действий - и всё происходило слишком быстро, что не удалось вставить слова о своей молитве)! И я понял во сне, что Богородица вняла моей молитве и помогла девицам спастись от чего-то страшного, антидевичьевого. А молился я иконе Богородицы, той, что висела в соседней комнате на смежной с моей спальней стене, как раз в головах у меня. Я мысленно представлял именно этот образ. И вот, проснувшись, я расценил помощь моей молитвы девицам как чудо, о котором мне захотелось рассказать всем, чтоб знали. И я решаю во сне пойти в церковь немедленно для оглашения чуда. И вот я думаю во сне, в какую именно церковь мне пойти: в ближайший от улицы Декабристов храм Николая-угодника или же пройтись подальше, но зато в церковь, посвящённую Богородице. Я дохожу даже до мысли во сне, что было бы здорово построить храм на месте моего дома на Декабристов. Храм именно этой иконы Богоматери.
***
Мне снится, что у меня, девятнадцатилетнего, дома в комнате полно по стенам и по полкам всяких "украшений": плакатов, флагов, каких-то аппликаций из маленьких изображений. И мне родители однажды настоятельно советуют всё это снять, то есть привести комнату в Божеский вид. Я выступаю против, на что они мне говорят, что я ненормальный.
- Ты точно ненормальный, ведь что ты слушаешь?!
Я сразу понял, на что намекают мне родители. На ту кассету, которую я держу почему-то между страниц своего паспорта. Кассету с записями про евреев, да с матерными песнями.
- Если дать твою кассету послушать психиатру - (а у нас в семье был знакомый психиатр Анна Ивановна), - то она точно скажет, что ты псих, - продолжали родители.
- Я без своих "украшений" комнаты не могу! - заявляю я родителям в ответ. - Даже после своей смерти в гробу я без них обойтись не смогу! Если я умру раньше вас, то прошу вас учесть моё пожелание украсить мой гроб изнутри моими любимыми плакатами, флагами и аппликациями! Не хочу расставаться с ними никогда. Вы поняли? Никогда!!! А кассету эту я бы дал послушать и Анне Ивановне, да у неё кассетного магнитофона нет. Вот.
***
Я склоняюсь над географической картой. Читаю название реки. Ока. Здесь я никогда не был. Я отдаляю карту от глаз, приподнимаясь. А река на карте вместо того, чтобы становиться ещё тоньше, утолщается. Я как будто лечу, удаляясь от карты и продолжая смотреть на неё. А река становится всё толще. И в какой-то момент, смотря уже с высоты птичьего полёта, река на карте вдруг оживает, превращаясь из нарисованной в настоящую, с тёмной водой вместо светло-голубого цвета на карте. И я начинаю спускаться к реке. Я всё крупнее различаю рябь на воде и предметы по берегам реки. Я различаю на реке метровую модель деревянного трёхмачтового парусника XVIII-XIX веков, а на расстоянии полутора-двух метров от этого парусника две лодки. На одной мальчик. На другой девочка. Лодки одна сбоку от парусника, другая впереди него. Я уже как будто где-то посередине между этими лодками. И наблюдаю за действиями детей. Они метают спички оригинальным способом, держа спичечные коробки в руках, в парусник с бумажными парусами. Теперь я понял, что паруса сделаны из бумаги. Иногда у них спички воспламеняются. Иногда нет. Я увлёкся наблюдением за этой детской игрой, стал болеть за детей и стал каким-то образом воспринимать мысли детей, что были их реакцией на каждый недолёт или перелёт, или точное попадание спичек в парусник. Эти их мысли стали и моими мыслями. Недолёт - плохо! Перелёт - плохо! Вот горящая спичка недолетает до парусника чуть-чуть. Ты, читатель, думаешь, что плохо? Нет! Дети и я вдруг испугались, что парусник сейчас загорится, и их игра скоро окончится. А они ведь ещё не наигрались в метание спичек. Хотя им и хочется попасть в него, и посмотреть, как он горит... Они испытывают случай! Вот такая вот "русская рулетка"! А парусник тот назывался "Апостол Павел" (я увидел его резную позолоченную фигурку на носу (форштевне) корабля).