Рядом с бассейном было небольшое здание, отделанное терракотовой плиткой, где хранились матрасы, шезлонги, были душ и холодильник. Во встроенных стенных шкафах Илья нашёл множество чистых сложенных полотенец. В холодильнике стояли бутылки с водой и лежало забытое кем-то яблоко. Илья взял одну бутылку и лёг на шезлонг.
Ему было решительно нечего делать. Он понимал, что Кассовский уехал, чтобы дать ему перегореть, охладиться; такой же тактикой пользовались следователи в КГБ. Иногда подследственного вдруг переставали водить на допросы, и он через пару дней начинал волноваться, томиться, придумывать всякие объяснения и — главное — ждать, ждать. Когда в конце концов его вызывали, тот был счастлив и готов рассказать многое, чтобы это томительное ожидание, эта неизвестность больше не повторились. Илья знал их тактику и знал, что она работает. «Поэтому он и библиотеку запер», — подумал Илья. Кассовский хотел истомить его бездействием, ожиданием. Но для чего? Для чего?
Он решил не мучить себя вопросами, на которые у него всё равно не было ответов. Нужно было сконцентрироваться на стратегии: если Кассовский его для чего-то выдерживает, значит, он вернётся. Значит, ему от Ильи что-то нужно. Значит, надо быть готовым к этому «что-то». То есть ко всему.
Оставалась проблема с Адри: почему она заодно с другими, против Ильи? Как многие мужчины, Илья был готов поверить во что угодно, но не в неискренность своей женщины. Он начал выдумывать объяснения: может быть, её прячут? Илья покачал головой: Адри не из тех, кого можно держать насильно, — себе дороже. Да и Рутгелты не казались ему способными на такое. Ответов не было, и Илья нырнул в воду, чтобы смыть с себя дурную бесконечность размышлений и липкую испарину дня.
После купания Илья обошёл сад; там было пусто. Обычно в саду работали люди, подстригая ветки, распыляя какие-то жидкости и делая всю ту большую работу, что после радует глаз. Сейчас сад стоял пустой, и клумбы ярких, словно нарисованных цветов заполняли пространство тщательно продуманным узором. Илья дошёл до ворот и, наконец, потрогал грифонов. Они и вправду были не львы.
Ворота стояли открытые; Илья мог идти куда угодно. Он уже знал, что никуда не уйдёт и будет дожидаться возвращения Кассовского. Тот, судя по всему, тоже это знал и, оставив ворота открытыми, показывал Илье свою власть: Илью никто не удерживал в Хасьенде, он сам не мог уйти.
На полпути назад Илья встретил мастифа. Тот поджидал Илью, сидя на гравиевой дороге и загородив собой путь. Илья решил не обходить пса и пошёл прямо на него. Мастиф не пошевелился, лишь собрался в литой ком мускулов. Пришлось обойти. Илья понял, кто здесь настоящий хозяин.
В доме было прохладно. Илья попробовал взломать дверь библиотеки, но не смог. Он обошёл все этажи ещё раз, но не нашёл никаких инструментов. На кухне были щипцы для сахара — сахар в Суринаме продавали большими коричневыми неровными кусками, прямо с плантаций, но для вскрытия тяжёлых дверей из твёрдого тропического дерева щипцы не годились.
Он был оставлен один, наедине со своею тоской. Никого. Только мастиф, что жил какой-то странной, параллельной жизнью, появляясь и исчезая по одному ему ведомому расписанию.
Вечером, когда Илья снова лежал в гамаке на Семейной террасе, он попробовал поговорить с мастифом, но тот мгновенно заснул. Илья обиделся и пошёл к себе в комнату. Мастиф тут же проснулся и поплёлся за Ильёй, тяжело вздыхая. Он улёгся за дверью, и было слышно, как он там сопит.
Утром Илья долго лежал в постели, разглядывая свою комнату через дымку москитной сетки. Он искал любые причины, чтобы не вставать и не встречаться со своим одиночеством. Оставаясь в комнате, можно было представить, что там, за дверью, его ждёт дом, полный людей. На самом деле, понимал Илья, его там ждёт только мастиф.
Следующий день был повторением вчерашнего. Илья похватал какой-то еды из холодильника и съел её стоя, прямо на кухне: он не хотел возиться с посудой. Затем Илья сделал себе кофе и пошёл на террасу. Он поменял воду и насыпал новой еды для мастифа. Он не знал, что ещё можно сделать. Илья громко позвал пса по имени, но тот не пришёл.
День тянулся долго, мучительно, жарко. Влажная духота быстро наполнила воздух, оттеснив любую надежду на прохладу до вечера. Купаться было лень. Ходить было лень. Даже спать было лень, но эту лень Илья поборол и заснул посреди дня, под навесом у бассейна, прямо на мокром синем матрасе, который он стащил с лежака в тень.