Алонсо отвернулся к столу. Он взял узкий скальпель и наметил его острым концом начало разреза — чуть ниже грудины. Индеец с корытом в руках стоял рядом. Илья закрыл за собой дверь. Он пошёл прочь по длинному коридору, вдоль которого белели закрытые двери, и за каждой пряталась своя правда.
КОППЕНАМЕ РИВЕР 6
ИЛЬЯ не сразу заметил, что Дилли теперь всюду за ним ходит. Она стала как лёгкая, неслышная тень в белом платьице с оторванными пуговицами. Как собака, которую не видишь, но она всегда рядом: протяни руку — и она уткнётся мокрым носом в ладонь. Илья не хотел протягивать Дилли руку.
Он вернулся в дом и нашёл в столовой хлеб из кассавы — на большой синей тарелке в старом тёмном шкафу. Ему нравился этот хлеб: он был чем-то похож на мацу — плоский, твёрдый, безвкусный, как напоминание о прошлом, о простой жизни, которой он никогда не жил. Илье сейчас была нужна эта пресность: она его успокаивала. Он ел хлеб и снова начинал верить в общую незыбкость существования.
Дилли теперь всё время держалась у него за спиной. Она ходила за Ильёй по длинному пространству коридоров, её босые ступни были неслышны за его безразличными к пустоте дома шагами. Илья открывал все двери и заглядывал внутрь: никого. В некоторых комнатах стояли узкие кровати, в большинстве висели гамаки. Мебели в спальнях почти не было. Он не нашёл ни одной комнаты с двуспальной кроватью. Он хотел видеть, где Адри спит с мужем.
Дом был пуст. Единственно слышные голоса приходили с деревянной пристани, где индейцы перекликались странными длинными словами, в которых гласных было больше, чем нужно.
Илья пошёл на пристань. Он решил отсюда уехать. Он решил освободиться от чужой воли, что крепко держала его все эти дни. Он решил не участвовать в их Плане.
Дилли скользнула за ним, узкая и неслышная, скорее шорох, чем живой человек.
Илья вышел к реке и зашагал по длинному настилу к индейцам, толпившимся с правой стороны причала. Сквозь доски настила было видно движение тёмной реки. Иногда вода под настилом вдруг поднималась и плескала в доски снизу. Илья не знал, отчего это происходит.
Индейцы стояли у большой моторной лодки, привязанной к причалу. Они принимали из лодки какие-то серые мешки, которые им подавал Хенк — похожий на идиота индеец, подобравший вчера утром Илью и Кассовского вверх по реке. Он не поздоровался с Ильёй, когда тот подошёл: он был занят.
— Парамарибо. — Илья показал на лодку, потом на себя. — Я, — он махнул рукой вниз по течению, — Парамарибо.
Индейцы смолкли. Они не взглянули на Илью и даже перестали смотреть друг на друга. Индейцы отошли в сторону, оставив мешки на причале. Они отвернулись от Ильи и Дилли и стали молча смотреть на реку. Илья не понимал, чем он их обидел. Он всего лишь хотел отсюда уехать.
— Ни. — Хенк покачал головой. — Ни Парамарибо. — Он показал вверх по реке: — Ik ga daar over.
Хенк плыл в другую сторону, вверх по реке, на юг. Илья подумал, что это всё равно; главное, добраться до большого посёлка, а там он найдёт кого-нибудь, кто отвезёт его на север. Илья кивнул.
— О’кей, я поеду туда. — Илья махнул рукой на юг. — Я с тобой.
Он хотел спрыгнуть в лодку, но Хенк поднял руки и шагнул ближе к носу, не пуская Илью. Илья остановился.
— Ни. — Хенк показал рукой вниз по течению, где темнела синяя гора. — U gaat daar over. U gaat naar Berg Hebiveri. — Хенк ещё раз показал на гору: — Хебивери Маунтэн.
Илья посмотрел на синюю гору. Он понимал Хенка, хотя тот говорил по-голландски: Парамарибо был на севере, и нужно было плыть в сторону Хебивери Маунтэн. Но у него не было лодки. Илья решил попробовать ещё раз.
— Возьми меня с собой, куда ты едешь. — Илья жестикулировал, поясняя свои слова. — Я заплачу. Я тебе заплачу.
Он врал. У него не было денег; у него вообще ничего не было. Илья хотел сунуть руку в карман, чтобы показать, как он заплатит, и не смог: у него не было карманов. Илья был в зелёных хирургических штанах, а его мокрые шорты остались на полу в светлой полукруглой комнате, где доктор Алонсо сейчас резал мёртвого мальчика, которого убили разносчики малярии мерозоиты и злые духи, насланные тёткой его матери. В шортах у Ильи, впрочем, тоже не было денег.
— Я — с тобой, — повторил Илья. — Я тебе заплачу.
Хенк кивнул. Он поднял руку, прося Илью подождать, и выбросил на деревянный причал два последних мешка. Индейцы продолжали стоять к ним спиной, молча глядя на реку.
Хенк включил мотор на корме и прошёл обратно на нос. Он взглянул на Илью и улыбнулся. Его рот был открыт, и в уголках рта скапливалась слюна. Хенк её сглатывал.