Когда она снова поднимает взгляд, в её глазах только усталость и спокойная радость.
— Ага... — Я протягиваю руки к огню, пытаясь отогреть их после часового обхода на морозе.
Нед протягивает ей миску с рагу.
— Спасибо, Нед. Я умираю с голоду. Наверное, от холода.
— Нет, это горный воздух, — вставляет Мик.
Нед протягивает миску и мне.
— Согласен.
Тепло от миски мгновенно отогревает пальцы. Когда взгляд Неда задерживается на мне, я думаю — что он хочет сказать? В чём-то он точно меня понял. Мудрость стариков мне знакома. Я с ней живу каждый день. Гарри. Рид.
— Посмотришь мою лошадь, Адди? Кажется, у неё ушиб копыта. Когда поднимались в ложбину, шаг какой-то странный был.
— Конечно. А у твоей как, Мик? — спрашивает она.
— Без изменений, насколько заметил. Спасибо.
— Если тебе нужно, я могу взглянуть на неё сама. Всегда рада помочь. Хотя, честно говоря, начинаю думать, что я тут просто хвостиком прицепом.
— Мы рады, что ты с нами, Адди. Господь знает, ты куда приятнее в компании, чем этот болтун Морли. Терпеть этого мелкого засранца не могу, — буркает Мик.
Нед громко смеётся, и я тоже не могу сдержать усмешку. Адди смеётся тихо, легко. На фоне грубых мужских голосов её смех звучит особенно — как чистая музыка. И я чувствую, как что-то мягкое и тёплое разворачивается внутри, обнимая меня изнутри.
Она улыбается, оглядывая лица двух пожилых мужчин, что сидят у костра. Веснушки ярко выступают на её щеках, а кудри растрёпаны холодным ветром, выбиваясь из-под шапки.
Нед переводит взгляд с неё на меня, потом хлопает себя по ноге.
— Ну что, старик сдаётся. Пора на боковую. — Он поднимается, снимает шляпу перед Адди и толкает Мика ногой. — Ты идёшь?
— Ага, — отзывается тот, вздрагивая. Когда Нед кивает в нашу сторону с недвусмысленным видом, Мик прочищает горло и встаёт. — Спокойной ночи.
Огонь потрескивает. Единственные звуки — это мычание скота, шорох одеял и протяжные вздохи двух мужчин в палатках, пытающихся расслабить уставшие за день тела. Когда из палатки Неда начинают доноситься первые лёгкие всхрапы, я поворачиваюсь к Адди. Но она уже поднимается и уходит к лошадям. Проводит рукой по крупу кобылы Неда, затем проверяет каждый копытный сустав по очереди.
Когда признаков ушиба нет, она начинает ощупывать ноги — от бедра до копыта. Я провожу ладонью по морде кобылы, и она тихо фыркает мне в бок, опуская голову. Когда поднимаю глаза, Адди уже стоит передо мной. Снимает шапку, запускает пальцы в волосы.
Я делаю глубокий вдох.
— Как ты, всё в порядке?
— Да, Хадсон, — тянет она и делает шаг ближе. — Мик — прелесть.
— Только ты могла разговорить этого ворчуна, Аделин Ховард.
— Он хороший. Жизнь его помотала. Но, если честно... говорить о Мике мне сейчас совсем не хочется.
— Разве ты не устала, девочка моя?
— Нет, — отвечает она, и это «нет» вылетает легко, как капля. Её карие глаза сияют, и я тону в них. Она прижимает ладони к моей куртке, а потом просовывает руки внутрь.
Я прижимаю её к боку лошади, беру её холодные руки в свои. Согреваю тыльную сторону ладоней, проводя по ним большими пальцами. Наклоняюсь, губы у её уха, дыхание касается шеи.
— Мы тут замёрзнем к чертям... Палатка зовёт.
— Я ничего не слышу, — мурлычет она, выгибаясь ко мне.
Господи, Адди.
У меня уже тесно в джинсах. Кровь отливает от головы, оставляя в ней только один образ — она, голая, у меня в доме, прижатая к стене. Всё, чего я хочу — быть там. Сейчас.
— Ты же понимаешь, что если разденешься тут, на улице, то получишь обморожение?
— Но этот вид и ты, голый — это стоило бы того, Хадди. — Она прикусывает моё ухо, потом её губы скользят вниз по шее.
— Адди... — рычу я.
Она и правда может отморозить себе всё, что угодно. А это — совсем не та штука, с которой хочется остаться в горах без медицинской помощи. Я подхватываю её на руки, и она тихо пищит.
— Тссс, хочешь разбудить стариков?
Она смеётся и утыкается лицом мне в шею. Я несу нас к палатке и осторожно опускаю её на одеяла. Когда молния палатки полностью закрыта, я оборачиваюсь и вижу, как Адди медленно снимает с себя одежду. По одной вещи за раз.
Я стою у входа, грудь ходит ходуном. Член — как камень. Пальцы сжимаются, ноют от желания дотронуться до неё. Обнять. Заставить её прошептать моё имя, как молитву.
Но когда я делаю шаг к ней, она качает головой и подносит палец к губам.
Блядь.
Она стягивает с себя джинсы.
Расстёгивает рубашку и даёт ей упасть на одеяла.
Снимает термокофту, откидывает в сторону.