Спуск с горы оказался куда тяжелее, чем кто-либо нас предупреждал. Это жёсткая, изматывающая работа, и лошадей приходится постоянно сдерживать, чтобы не пустились галопом вниз. Изо рта Рокета капает пена, удила скользят, а Хадсон в очередной раз разворачивает его, чтобы удержать стадо — кажется, уже в тысячный раз с тех пор, как мы сегодня утром снялись с лагеря.
Сержант держится немного лучше — мы, как и в предыдущие дни, замыкаем колонну. Но я чувствую, как временами у него дрожат шаги. Сердце сжимается при одной только мысли, что с ним может что-то случиться. Поэтому я придерживаю его, еду медленнее обычного — и благодарю небо, что сегодня мы сзади.
Рокет на взводе. Хадсон — тем более. Нед старается помочь, перекрикивая гул гортанных мычаний, грохот копыт и хруст ломаемых веток. Звук отражается от деревьев, усиливая суету и напряжение.
А Хадсон — невероятный.
Те, кто говорит, что у ковбоев спокойная жизнь, — просто наивны. Мне самой тяжело за него. Стадо огромное. Гора — слишком крутая.
Когда мы наконец выезжаем на более ровный участок, Хадсон даёт команду остановиться. Рокет судорожно вдыхает, бока у него ходят ходуном. Он на пределе. Я слезаю, не обращая внимания на резкую боль, пронзившую бедра.
Подхожу туда, где Хадсон водит Рокета по кругу, стараясь успокоить дыхание лошади. Он вытирает лоб предплечьем, в другой руке шляпа. Воздух ледяной, а с него пот течёт ручьями.
— Тебе нужно сменить его, Хадди.
Он резко поднимает на меня глаза.
— Давай я возьму Рокета на следующие пару часов. А ты сядешь на Сержанта.
— Ты уверена, что справишься?
— Я больше волнуюсь за Рокета, чем за себя.
— Хорошо. Передохнём немного.
— Может, я ещё чем-то могу помочь?
— Нет. Что есть, то есть. Спуск — всегда самая тяжёлая часть. Справимся.
Но в его глазах совсем не то, что он говорит. Я знаю, насколько важно ему привести домой всё стадо. Так сказал Гарри. А ранчо остро нуждается в доходе. Об этом никто не говорит вслух, но это ощущается во всём: в движениях, в решениях, в скупости на лишние траты. Особенно когда в делах замешаны такие, как Джастин Морли.
Надеюсь, Гарри знает, что делает. Морли — последнее, что я бы назвала «надёжным партнёром». Но ХГарри — не дурак. Возможно, он просто ждёт момента, когда сможет выкупить долю этого подонка. Вот бы это было что-то.
Нед с кобылой подходят ко мне.
— Сегодня она прямо молодец. У вас с ней какая-то магия, мисс Адди.
— На самом деле, я не нашла ушиба. Может, мелкий камешек застрял под подковой, но потом вышел. Во всяком случае, повреждений я не обнаружила.
Нед пожимает мне руку и уходит к поваленному бревну — присесть. Тяжело, должно быть, приходится старикам.
Я отстёгиваю флягу с седла и делаю пару глотков. Протягиваю её Хадсону.
— Пей.
Он берет флягу и жадно пьёт, вода стекает по его шее, а глаза остаются закрытыми. У меня в животе вспархивает рой бабочек, и я не могу не улыбнуться. Боже, этот мужчина… Когда он глотает, вытирает подбородок и протягивает мне флягу обратно, я касаюсь его щеки и легко целую в губы.
— Расслабься, Хадди. Ты делаешь это потрясающе.
Он выдыхает, усмехаясь, качает головой.
— Скажи это Гарри.
— Хадсон... — шепчу я, но он отворачивается и забирает поводья Сержанта у меня из рук.
Я ловлю свободные поводья Рокета, которые он отпустил, глажу лошадь по морде.
— Ты невероятный, слышишь, Рокет? Вы оба — настоящие герои. — Его дыхание уже чуть ровнее. Я веду его маленьким кругом и смачиваю морду из фляги. Он слизывает воду, и я прижимаю лоб к его щеке. — Будем идти осторожно, ладно?
Когда Мик свистит, мы снова отправляемся в путь. Я подтягиваю стремена под свой рост и запрыгиваю в седло Рокета. Оно мягче моего, прожатое под Хадсона. Мерин идёт вперёд, мы замыкаем хвост колонны. Я закрепляю поводья Миры на седельном луке, и она тут же пристраивается сбоку от Рокета. Поглаживаю его по шее, говорю тихо, ласково — надеюсь, это поможет ему немного успокоиться после того напряжения, в котором он был с утра.
Когда один из телят бредёт позади и отклоняется к западу, я пускаю Рокета рысью между деревьями, чтобы загнать его обратно. Он уверенно ведёт себя в лесу, а Мира буквально прилипла к его боку.
— Но, но! — машу рукой, направляя телёнка обратно к стаду. В бедрах оседает ноющая боль.
Я не свожу глаз с хвоста стада, постоянно отслеживая, не отбился ли кто. Для Хадсона этот перегон значит всё. Каждая голова должна сойти с горы. Без исключений. Осталась всего одна ночь до точки сбора. Я с нетерпением жду встречи с Маком и Ридом. И, конечно, с Луизой. А уж её еда — в разы лучше тех пайков, на которых мы живём последние дни.