Боже, Хадди...
Луиза подходит ко мне.
— Дорогая, у меня для тебя горячая ванна — мышцы и суставы после неё скажут «спасибо». Сможешь идти?
Я киваю. Я отчаянно хочу увидеть лицо Хадсона. И когда он поворачивается и снова оказывается рядом, он дрожит. Я обхватываю его лицо ладонями и целую.
— Я так чертовски горжусь тобой, Хадсон Эндрю Роулинс.
Он стонет и опускает лоб к моему, закрывая глаза.
— Тогда почему я чувствую себя полным идиотом?
Я смеюсь и поглаживаю его по щеке.
— Никто не говорил, что принимать решения — это легко, Хадди.
Он выдавливает слабую улыбку и проводит пальцем по моему лицу.
— Пора в баню, вонючка.
— Эй! — я шлёпаю его по плечу, а он смеётся и подхватывает меня на руки, унося в палатку.
Через плечо я смотрю на Луизу. Она подмигивает мне и оборачивается к мужу, который стоит, скрестив руки, с лицом, в котором ничего не прочтёшь.
Что у тебя на уме, Гарри Роулинс?
Думаю, со временем мы узнаем.
Глава 25
Хадсон
Я никогда в жизни не был так рад увидеть дом, как сейчас. Мы на финишной прямой, и что за неделя это была. Адди едет рядом со мной на Сержанте. Она настояла. Сказала, что не хочет быть обузой или «той самой, что не справляется». Самая сильная, чёрт возьми, женщина, которую я когда-либо встречал. Думаю, она переживает, что о ней подумает Гарри, но зря. Гарри может катиться к чёрту. Если бы меня кто спросил. Хотя меня, разумеется, никто не спрашивает.
В лагере Роулинсов с тех пор, как Адди не смогла сама сойти с Сержанта, а я просил коня лечь, чтобы снять её — царит странная тишина. Я уверен, что Ма, молча, довольна тем, что я наконец дал отпор старику. Но внутри меня всё равно грызёт ощущение, что я перешёл границу. И я морально готов к разносу, как только мы вернёмся домой, и пыль уляжется.
— О чём думаешь, Хадди?
Господи, когда она зовёт меня Хадди, я чувствую себя не взрослым мужиком, которому через пару месяцев стукнет тридцать пять, не управляющим ранчо и строящим дом... а каким-то школьником, у которого всё внутри переворачивается от одного её взгляда.
— Да ни о чём особом. Думаю, как Гарри будет меня отчитывать, когда вернёмся.
Она смеётся, откидывая голову назад. Я приподнимаю бровь.
— А что тут смешного?
— Я бы больше переживала за Гарри, чем за тебя. Если честно, ты был великолепен на этой неделе. Впечатлил меня, ковбой.
Она улыбается — широко, искренне, ослепительно красиво.
— Хм… Ты сама не хуже справилась.
— Мне правда понравилось. Эти горы, вся эта работа. Тяжело, но так... насыщенно. Теперь я понимаю, почему ты так любишь это место.
— Ага.
Всё, что я могу выдавить. Потому что если скажу хоть что-то ещё — проговорюсь. Скажу, что если ей это нравится, если любит… пусть бы осталась. Но это эгоизм. А она этого не хочет. Так что я просто переключаюсь на дорогу и начинаю мечтать о горячем душе после недели под открытым небом.
Один тазик с водой за семь дней — слабое утешение. Но лучше, чем ничего. И слава богу, что Ма его организовала. После того, как Адди чуть не рухнула с седла, это было её спасением.
Стадо шумит, втекая во двор у дома. Пару ночей здесь, работа в загоне, и можно будет гнать их дальше — к пастбищам между домом и моими землями. Ближе, чтобы можно было следить за ними в сезон отёлов. Каждое животное — на вес золота. Девиз Гарри, кажется, с начала времён.
Мужики подгоняют отставших. Адди едет рядом с Недом, размахивает рукой, подзывая скот своим ласковым «но, но», направляя последних в ворота. Её посадка, как она идёт в такт с Сержантом — она чёртовски природный наездник. И от этого где-то внутри щемит. Приятно, но жжёт.
Когда стадо, наконец, в основном загоне, я проезжаю сквозь него, оглядывая каждую голову — ищу признаки травм. Всё спокойно. Я подгоняю Рокета туда, где Адди разговаривает с Миком.
— Хорошее стадо в этом году, Хадсон, — говорит Гарри, подъезжая.
— Все на месте.
— Или мне кажется, или Адди и вправду разговорила старика Мика?
Я усмехаюсь.
— Уже пару дней как. Тебе стоит дать ей передышку, Гарри. Она сполна оправдала себя на этой неделе.
— У меня никогда не было претензий к её работе, сын. Но ты не выполнил моих указаний, касающихся Адди.
Я уставился на него. И что мне, по-твоему, на это сказать?
Прежде чем я успел что-то ответить, я слышу знакомое лаем-писклявое. И вижу, как белое пятно мчится через двор. Чарли летит сквозь скот, Ма стоит у ограды, улыбается. Наверняка услышала, как он скулил, и выпустила его. Он юрко проскальзывает между двумя коровами — одна резко разворачивается, другая лягает.