— Спасибо, что ты здесь, Адди.
— Это моя работа, Хадди. Но я бы ни за что не пропустила такое.
Роды — процесс тяжёлый у всех млекопитающих, но у лошадей и коров особенно велик риск выпадения матки или тазового предлежания. Так что я не спешу и внимательно наблюдаю за всеми признаками тревоги.
Но я отвлекаюсь. Разговор с Гарри крутится в голове с тех пор, как мы покинули клинику. И сейчас, впервые с тех пор, как я выстроила свой блестящий ветеринарный план много лет назад, я начинаю всерьёз задумываться о том, чтобы изменить курс. А двенадцать кобыл, рожающих почти одновременно, — это испытание даже для двоих врачей, не говоря уж о работе в одиночку. Мне нужна помощь.
Я достаю телефон. Пропущенный вызов от Адама.
Боже, только не это сейчас.
Когда я вернулась после перегона, было пять сообщений и два пропущенных — «всё ли в порядке» и «можно ли приехать». Я даже думать не хочу о том, чтобы его впустить обратно.
Хотя, если быть честной… его профессиональные навыки и опыт сейчас были бы не лишними. Я откровенно тону в этой ситуации. Адам — отличный ветеринар, с особым даром к лошадям, как у немногих. Единственное, что у него общего с Хадсоном.
Я быстро набираю сообщение Джастину, прошу помощи. Он отвечает сразу.
На дежурстве, завален бумажками. Скоро кого-нибудь пришлю.
Прекрасно. Ему-то всё равно, лишь бы отвязаться.
Я швыряю телефон в сумку и поднимаюсь. Между схватками есть примерно минута — и я успеваю обойти остальных кобыл. Все двенадцать в стойлах. Лучше, чем на холоде и под мелким снегом, который начал сыпать за дверями.
Сумка вибрирует. Нет, телефон звонит. Джастин.
Я поднимаю его, проходя мимо навестить Вэнити — она на два стойла дальше.
— Джастин, мне действительно нужна помощь.
— Привет, и тебе, Адэлайн. Я не смогу быть там сегодня. Может, достаточно будет медсест…
Что-то грохает у него на фоне. Он в клинике?
— Прости, кто-то долбится в приёмную. Все местные знают, что мы закрыты по воскресеньям. Наверное, заезжий. Перезвоню через минуту.
Бип-бип-бип.
Чёрт.
Даже медсестра подойдёт, если это всё, что он может выделить. Если он снова затевает какую-то подлянку, я не позволю ему испортить это. Речь идёт о кобылах Хадсона. Телефон снова вибрирует.
Высылаю кого-то.
Спасибо.
Почему я всё ещё вежлива с этим упрямым козлом — загадка. Видимо, воспитание родителей до сих пор работает.
Хадсон в соседнем стойле разговаривает с кобылой. Я слышу, как он шуршит сеном, потом.
— Адди!
Я тут же влетаю в стойло. Две ножки, потом ноги по колено, и скользкая голова сдвигаются наружу — Вэнити стонет, её бока вздрагивают от схваток, и жеребёнок мягко соскальзывает на подстилку. Хадсон отступает, всё ещё тихо разговаривая с мамой-кобылой. Жеребёнок, гнедой, дёргается, пытается встать и тут же плюхается мордочкой в солому.
Я смеюсь. Хадсон выходит из стойла, закрывает за собой дверь и облокачивается на неё. Я проверяю Вэнити — нет ли кровотечения, стабильны ли показатели. Глажу её по морде.
— Умница, мама.
Хадсон наблюдает за жеребёнком, потом переводит взгляд на меня. Его счастливая, до краёв наполненная улыбка — всё, что мне нужно. Когда Вэнити поднимается и начинает вылизывать малыша, послед всё ещё висит. Я жду, пока он полностью выйдет.
Когда я подхожу к стойлу, Хадсон открывает мне дверцу.
— Она молодец, — говорю я.
— Как всегда. А вот за Уимси нужно следить, — отвечает он, и мы направляемся к её стойлу. Кобыла нервно качается у перегородки.
Чёрт — она в стрессе.
— Подержи ей голову, Хадди. Мне нужно её осмотреть.
Я провожу рукой по её шее, вдоль спины и крупа, и перемещаюсь за неё. Уимси яростно машет хвостом, я отодвигаю его, чтобы проверить, на какой стадии она. Достаю из заднего кармана длинную перчатку, плотно прижимаюсь к ней и осторожно ввожу руку. Вместо мордочки и копыт мои пальцы натыкаются на крошечный зад. У меня всё внутри обрывается.
Ягодичное предлежание. Чёрт.
На таком этапе поворачивать жеребёнка почти невозможно.
— Будет больно, девочка…
— У неё тазовое? — спрашивает Хадсон.
— Да. И повернуть я его не смогу.
Я вынимаю руку — как раз в момент, когда начинается новая схватка. Бедная Уимси… даже думать страшно, как ей больно. Снимаю перчатку, выскальзываю за дверь конюшни. Ох, как бы пригодилась помощь прямо сейчас.
Я возвращаюсь к своим сумкам, перепроверяю, всё ли у меня есть: и на случай тяжёлых родов, и если понадобится накладывать швы. Когда всё готово, прохожу мимо остальных кобыл — быстро их осматриваю.