Я заставляю себя смотреть только вперёд. Всё вокруг — белое. Колея на дороге размывается, как и я сам, пока я сдерживаю рыдания, рвущиеся изнутри.
Я еду медленно, не обращая внимания на холод, проникающий под кожу, в кости, в сердце.
Рид однажды сказал: «Если любишь кого-то — отпусти». Умник. Выдаёт клише, как будто он сам Ганди. Но сейчас эта фраза — как соль на живую рану.
Адди заслуживает жизнь, которую она хочет. Карьеру, о которой мечтает. После всего, что с ней было — это минимум, что мир может ей дать.
И я дам. Я отпущу её.
Вот моё решение.
Когда перед глазами наконец появляется мой новый дом, и в нём горит свет, я почти рад. Почти. Дом почти готов. И ирония в том, что как раз в момент, когда он становится домом — любовь всей моей жизни уходит.
Я припарковался у ступеней, заглушил мотор. Склоняю лоб к рулю, дышу сквозь боль, которая жжёт грудную клетку. Будто внутри пожар, и воздуха не хватает, чтобы его потушить. Я даже не уверен, что хочу.
Я откидываюсь назад и с силой бью кулаком по рулю.
— Твою мать, Хадсон.
Открываю дверь, поднимаюсь по ступеням и захожу внутрь. Холодно. Смешно. Внутри так же холодно, как и у меня внутри.
Я бросаю поленья в камин, подкладываю щепу и зажигаю спичку. Можно было бы перетащить сюда матрас, чтобы не замёрзнуть ночью. Но не успеваю я толком подумать об этом, как слышу, как к дому подъезжает машина и останавливается рядом с моей.
Пикап Рида.
Адди выскакивает и мчится по ступеням. Но замирает, когда встречается со мной взглядом.
— Хадди? — шепчет она.
Я качаю головой.
— Пожалуйста, я… Он не… — голос срывается.
А у меня в груди что-то ломается.
— Всё в порядке, Аделин. Так даже лучше. Через пару дней можешь проведать кобыл, если захочешь. Или нет. Я уже не раз справлялся сам.
Она делает шаг ко мне, поднимает руку, будто хочет прикоснуться, но опускает её, когда я не реагирую.
— Иди домой, Аделин.
— Что? Хадсон, нет...
— Гарри был прав. Нам не стоило в это ввязываться.
Её лицо искажается от боли.
— Потому что ты всегда слушаешь, что говорит отец?
— Вот именно поэтому. Он был прав, когда сказал мне, чтобы я...
Она скрещивает руки на груди.
— Гарри велел тебе держаться от меня подальше?
Я закрываю глаза.
— Хадсон?
— Да, — выдыхаю я.
Она тяжело вздыхает.
— Понятно.
— Адди, я вовсе не собирался слушать именно этот приказ.
— Почему?
Я открываю глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что через пару недель уезжаю. Гарри был прав. — Её слова остры, как нож.
И больно, черт возьми, как.
— Ты же не серьёзно, Адди? — Каждый слог будто царапает горло. Но это правда — она уезжает. Контракт закончится, и работы у неё больше не будет. Джастин ни за что не подпишет продление — он меня на дух не переносит, а она его едва терпит. — Всё дело в том, что я беру на себя ранчо и бизнес. Включая клинику. Я никогда не хотел быть твоим начальником. А если бы у нас что-то было... всё только усложнилось бы.
— А я не хочу быть девчонкой из города, которая просто поиграла тобой и разбила тебе сердце.
Я ошеломлённо смотрю на неё. Она всерьёз думает, что всё это — просто попытка защититься? Какого чёрта? Насколько хорошо этот придурок промыл ей мозги, если она считает, что я всё это придумал, чтобы её отшить? И да, мне совершенно не по себе от мысли, что она уедет в город с ним. Нет. Совсем нет. Но оставаться здесь — тоже не лучший вариант. Она заслуживает чего-то большего, чем жизнь на ранчо и отсутствие карьеры.
— Ладно, — произношу я.
— Значит, вот и всё. Ты закончил перегон, у тебя жеребята, а я должна просто уехать, будто ничего не было?
Я не могу сказать то, что хочу... Просто не могу.
— Наверное, так и надо.
Её подбородок дрожит, но она кивает.
— Я вернусь через неделю, чтобы снять швы у Чарли и проверить кобыл с жеребятами. Напиши, если что-то случится.
Я киваю и продолжаю смотреть в камин. Если посмотрю на неё — сорвусь. Наверняка попрошу остаться, а я не тот, кто просит. Не хочу устраивать сцен. Она достойна большего.
— Спокойной ночи, Роулинс.
Я сжимаю челюсти. Чёрт. Почему это больнее всего на свете?
Она поворачивается и направляется к двери. Переходя порог, бросает взгляд через плечо. В её глазах блестит серебро.
Господи.
Я полный мудак.
Но так будет лучше. Аделин Ховард заслуживает большего.
Когда хлопает дверца пикапа Рида и он отъезжает от дома, я оглядываю этот огромный старый дом, по которому теперь придётся бродить одному. Я смотрю, как моё сердце уезжает в машине брата.