И понимаю, что обратно его уже не вернуть.
Чарли так яростно виляет хвостом, что я готов поклясться — этот пушистый зад вот-вот отвалится. Адди поднимается по ступенькам, и её взгляд сразу же находит его. Он прижимается к её коленям, как только она опускается на крыльцо и раскрывает для него руки. Его маленькое сердечко разобьется прямо рядом с моим, когда он поймёт, что после этого визита она не вернется.
Адди не смотрит на меня... Именно поэтому я понимаю — всё кончено.
Я каменею лицом и захожу обратно в дом. Мне нельзя сейчас быть рядом с ней. Иначе я скажу какую-нибудь чертову глупость. Например: останься. Если судить по последней неделе, то после этого визита она исчезнет из моей жизни навсегда. И мне кажется, даже просто дышать этим горным воздухом станет больно.
Я хватаюсь за кухню — надо установить её наконец. Шкафы, раковина и каменная столешница валяются по полу гостиной. Я подвигаю очередной шкаф на место и прикручиваю бруски к стене. Всё по проекту, который нарисовала Адди. С тем самым финишем, который я представлял себе с самого начала этой затеи.
Теперь сердце моего дома связано с ней. Символично. И очередной удар. Я закрываю дверцы, выпрямляюсь и кладу дрель. Следом нужно установить участок столешницы с раковиной. Я притаскиваю его к тумбе, двигаю, пока он не встаёт вплотную к стене и соседнему блоку.
— Всё в порядке. Только не пускай его в грязь и подобное, чтобы не занеслась инфекция, — говорю я, разворачиваясь. Она смотрит на кухню, и на её губах появляется слабая, грустная улыбка. Похоже, она уже поняла, что это — её дизайн. Планировка полностью совпадает. — Мне нравится, финальный результат, который ты выбрала. Он подходит дому.
Голос у неё слабый, и, отведя взгляд, она убирает волосы за ухо.
— С Чарли всё хорошо, да?
— Да, – шепчет она. Переминается с ноги на ногу, будто хочет что-то сказать.
И когда тишина затягивается, я бросаю:
— Рид, наверное, уже ждёт. Увидимся, Адди.
— Конечно. Увидимся.
Она разворачивается и выходит за дверь. Когда хлопает дверца машины, я снова возвращаюсь к работе, распахиваю дверцы тумбы с раковиной, хватаю горсть шурупов, чтобы закрепить её к стене. Входная дверь снова открывается, и я замираю.
— Ты вообще в своём уме, Хаддо?
— Не лезь, Рид, — бурчу я, не вылезая из шкафа, закручивая один винт, затем другой.
— Нет, так дело не пойдёт. Почему ты её отпускаешь, мать твою?
Я вдыхаю и выдыхаю. Боль в груди, появившаяся, как только Адди поднялась по ступенькам, становится сильнее.
— Ты же не можешь серьёзно думать, что нормально просто позволить ей уехать и вернуться к этому Адаму?
— Адди умная. Она не вернётся к нему, — я вылезаю из шкафа и поднимаюсь на ноги. — Она возвращается к своей жизни, Рид. К карьере. Адам тут ни при чём. Это я знаю точно.
— А ты? Что остаётся тебе?
Я сверлю его взглядом.
Мне остаётся ранчо. Мне остаётся «империя», как выразился Морли. Мне не остаётся ничего. Совершенно, блядь, ничего. Я сглатываю, горло сжимается от кома.
— Хаддо, я же тебя знаю. Я и её знаю. Это, — он машет руками между мной и своей машиной, — не то, чего вы оба хотите!
— А чего хочу я, Рид, не имеет значения! Важна Адди. А ей нужно уехать, пока она не потеряла всё, о чём мечтала, и не увязла здесь. Всё. Конец разговора. А теперь вали из моего дома.
— Ты упрямый ублюдок, ты в курсе?
Он разворачивается и уходит, качая головой. Но когда его пикап отъезжает, я могу только уставиться в пол. Я всегда знал, что Адди — моя. Но даже представить не мог, насколько адски тяжело будет её отпустить.
Я передвигаю следующий шкаф на место. Но в голове туман, она будто становится больше, воздух — разреженнее. Сердце сжимается тисками. Я хватаюсь за край тумбы, тяжело дыша, разворачиваюсь, оседаю на пол и прижимаюсь затылком к гладкой поверхности, прежде чем вдавить ладони в глаза.
Передо мной — только её карие глаза. И та боль, что вспыхнула в них.
Что, чёрт возьми, я наделал?
Глава 28
Адди
Джастин смотрит на меня.
— Нет.
— Ладно. Можно я хотя бы доработаю неделю?
— Можно. Но больше никаких выездов к лошадям. Только приём в клинике.
Я не понимаю, в какую игру он играет, но мой контракт ещё действует — до конца остаётся неделя с лишним. А он вдруг хочет, чтобы я ушла раньше? Это из-за Гарри? Или появление Адама заставило их подумать, что я солгала Хадсону?
Но я же рассказала ему всё об Адаме. И он прекрасно знает, что мы с Адамом расстались задолго до того, как я сюда приехала. Хадсон не из тех, кто устраивает сцены или разносит личную информацию. Тем более такому, как Джастин Морли. Он его и так еле терпит.