— Ещё... — выдыхает она, едва отдышавшись.
Я опускаюсь на колени и прижимаюсь к ней своим твердым членом. Её пальцы всё ещё сжаты в изголовье, когда я вхожу. Блядь.
Сколько бы времени я ни провёл с Адди — мне никогда не будет достаточно.
Никогда.
Она решила, что я достоин её навсегда. И я потрачу остаток своей жизни, чтобы это доказать. Пусть даже по одному поцелую за раз.
Один шаг. Один рубеж. Что бы нас ни ждало впереди.
И я знаю только один способ, как добиться этого. Способ, который понятен каждому ковбою: любить её так, как она этого заслуживает — всей душой.
Всегда.
Глава 32
Адди
Двенадцать месяцев спустя . . .
Может, я и капитан, но Хадсон — мой якорь. Та самая твёрдая почва, по которой я иду. И с этой мыслью я лёгким движением подталкиваю Сержанта вперёд. Мы поднимаемся по холму, на дальнем склоне которого ждёт наша церемония. Моё платье — белое, кружевное, расшитое стразами — струится по крупу мерина.
Когда мы приближаемся к вершине, где на белых стульях рассажены родные и близкие, я представляю, как ветер Монтаны разносит жёлтые лепестки по полям, куда бы он ни подул. Конечно, саму церемониальную площадку мне не разрешили видеть заранее — одно из многочисленных правил Руби. Но это она отстаивала особенно яростно.
Я бросаю взгляд на запястье. Там браслет, такой же, как у Луизы. Только на моём — всего один кулон: штурвал капитана, а на его обороте выгравировано имя: Хадсон.
Рид подъезжает ко мне на Магните. На нём нарядные джинсы, пиджак, галстук и чёрная шляпа. И вот бабочки в животе превращаются в орлов.
— Готова, Аддс?
— Конечно.
Он улыбается, и я наклоняюсь вперёд. Сержант трогается рысью вверх по холму. Волосы развеваются на ветру, чистый горный воздух наполняет лёгкие, солнце греет лицо. На мгновение я закрываю глаза. Долгое, слишком долгое время в моей жизни я думала, что никогда больше не почувствую этого — свободы, света, той части меня, которая зажигает душу.
Рид едет рядом, и когда мы взбираемся на вершину, все гости поднимаются со своих мест. Руби превзошла саму себя. И слава Богу. Хадсон заслуживает лучшего. Семья Роулинс заслуживает лучшего. Папа ждёт меня в начале аллеи. Я замедляю Сержанта до шага, Рид делает то же.
Прежде чем мы подходим, я бросаю Риду благодарную улыбку, и он сворачивает в сторону, отдавая честь двумя пальцами к шляпе и сияя во весь рот.
Сержант останавливается. Я смотрю вниз — на папу. Он берёт поводья, успокаивая мерина, и протягивает мне руку.
— Я сама, папа.
— Конечно, дорогая.
Я придерживаю платье, перебрасывая его на левую сторону, и легко спрыгиваю с седла, приземляясь на траву. Мак подхватывает Сержанта и ведёт его туда, где Рид передаёт Магнита мальчику. Они вместе идут к началу аллеи.
Я поправляю юбки, приглаживаю волосы, чуть приподнимаю переднюю часть платья и подхожу к аллее. Папа подаёт мне руку, целует в макушку.
— Не заставляй парня ждать, Адди.
— Никогда.
Начинает играть музыка. Струнный секстет и акустическая гитара исполняют Oh Love Брэда Пейсли и Кэрри Андервуд. Ма сидит рядом с Руби в первом ряду справа.
И в конце аллеи — он. Мой Хадди. В тёмных джинсах, белой рубашке, пиджаке и галстуке. В своей верной шляпе Stetson, из-под которой сияют его голубые глаза. И на лице — самая широкая улыбка, какую я когда-либо у него видела. К лацкану приколота одна жёлтая ромашка.
И ещё он там...
Чарли.
Спокойно сидит рядом с Хадсоном, как кот, греющийся на солнце. В чёрной бабочке, весь чистенький. Ни рычания на гостей. Ни лая на парней или Гарри.
Папа лёгким движением направляет меня, и мы идём по аллее, пока песня достигает кульминации. Луиза вся в слезах. Гарри смотрит на меня со своими смеющимися глазами и чуть дрожащей челюстью. Кто бы мог подумать — Гарри Роулинс, и тот расчувствовался.
Когда папа передаёт мою руку, я подхожу к Хадсону. Его тёплые ладони обхватывают мои.
— Привет, девочка моя, — говорит он тихо, голос дрожит.
Сердце срывается с ритма. Я делаю глубокий вдох, успокаивая себя.
— Привет, Хадди.
Священник склоняется чуть вперёд.
— Можно начинать, вы не против?
Мы киваем. Он усмехается, а Чарли залаял, как будто сказал: ну, давайте уже. Хадсон бросает ему взгляд — успокойся, приятель. Мак и Лоусон улыбаются мне, Рид светится. Все трое стоят с руками, сцепленными перед собой — как и Хадсон секунду назад.
Священник прочищает горло.
— Сегодня мы собрались здесь...