― Мой телефон был разряжен. Я бы никогда не проигнорировал твой звонок.
― Из-за ребенка.
― Нет. ― Он поморщился. ― Не только из-за ребенка. ― Он посмотрел мне прямо в глаза. ― Я бы не стал тебя игнорировать.
Когда его взгляд задержался на мне, я почувствовала, как атмосфера в комнате изменилась. Я не могла определить, что именно, но сегодня вечером что-то стало иначе. Не помогало и то, что он стоял передо мной без рубашки и выглядел чертовски сексуально. Может быть, дело было именно в этом.
― Итак… ― спросил он. ― На чем вы остановились с Шоном после того, как он чуть не съел тебя в лифте?
― Я так и не ответила ему насчет еще одного свидания. ― Ну вот. Слова вырвались из меня, и я не смогла их остановить. ― Отчасти это из-за тебя.
Он закатил глаза.
― Для тебя слишком важно, что я думаю.
― Дело не в этом.
― Что же ты имеешь в виду?
― Думаю, ты знаешь.
― Все равно скажи.
Поехали.
― У меня к тебе странные чувства, от которых я не могу избавиться. ― Я придвинулся чуть ближе. ― После рождения ребенка я уеду. Ты дал мне и половине женщин в Британии понять, что не хочешь ничего серьезного. И, возможно, никогда не захочешь. У тебя была единственная большая любовь, и никто не должен ждать от тебя большего. Я не собираюсь задерживаться и усложнять тебе жизнь. Как только я вернусь в США, все это исчезнет ― с глаз долой, из сердца вон. ― Я сделала еще несколько шагов вперед, пока между нами не остались считанные дюймы. ― Но пока я здесь… я не хочу быть одна. И если ты продолжишь прятать голову в песок, я буду встречаться с Шоном ― особенно теперь, когда он знает правду.
― Это угроза?
Я вернула ему мяч.
― Разве? Мысль о нем пугает тебя? Потому что твое сегодняшнее поведение определенно создало у меня впечатление, что ты ревнуешь. Я буду честна и скажу тебе, что когда я вошла сегодня вечером и увидела, как ее зовут, Роуз, я очень ревновала. ― Я выдохнула. ― Ты говоришь, что ценишь мою честность, но было бы неплохо получить немного взамен.
Зиг долго смотрел на меня.
― На самом деле причина в тебе.
― Что ты имеешь в виду?
― Причина, почему я не могу ни с кем ничего закончить. ― Он наклонился ко мне. ― Ты ― причина. Ты отвлекаешь меня. Я не хочу их. Кажется, я хочу только тебя. И это проблема.
Мое тело гудело.
― Ты часто смотришь на меня, когда думаешь, что я этого не замечаю. Потом я ловлю тебя, и ты отводишь взгляд. Я не была уверена, что это много значит ― до сих пор.
― Ты меня очень привлекаешь. Это никогда не было предметом сомнений. Всю жизнь у меня была проблема с желанием того, чего я не могу иметь. ― Он покачал головой. ― Но в этом-то все и дело. Я не могу быть с тобой, Эбби.
― Я понимаю. ― Я кивнула, чувствуя, что готова взорваться. ― Но я должна сказать тебе, что, если ты действительно считаешь, что между нами ничего не может быть, я собираюсь продолжить с Шоном.
Он поднял на меня взгляд.
― Ты собираешься с ним трахаться? Ты это хочешь сказать?
― Ну, я бы не сказала так грубо…
― А как бы ты сказала? ― Я почувствовала его дыхание на своем лице.
― Я бы сказала, что если я не могу завести настоящие отношения, пока я здесь, потому что все равно уеду, то, по крайней мере, мне нужен кто-то, кто… составит мне компанию. ― Я облизала губы. ― Может, я и суррогатная мать, но также женщина с потребностями. ― Что, черт возьми, на меня сегодня нашло? Как будто у меня не было фильтра. Это то, что имеют в виду, когда говорят ― мозги, как у беременной? Мне нужно было сбежать, пока я не сказала то, о чем потом пожалею. ― Можно мне принять душ? ― спросила я.
― Конечно.
― Спасибо. Я сделаю это и сразу пойду в гостевую спальню.
Я практически убежала, скрывшись в ванной. Я сорвала с себя одежду и включила воду. Когда я вошла в душ и позволила воде литься на меня, я отругала себя за то, что была так откровенна.
Но он признал, что я была причиной, по которой он не мог быть ни с кем другим. Ни хрена себе. Он тоже хотел меня. Я всегда знала, что между нами что-то есть, но никогда не думала, что он чувствует ко мне то же, что и я к нему.
После душа я завернулась в полотенце и пошла в гостевую спальню. Он оставил на кровати одну из своих футболок. Я была так взволнована, что забыла попросить. Но он подумал об этом. Я натянула ее через голову, опьяненная его мужским запахом. Он недавно надевал ее? Мое тело гудело от возбуждения. Неужели он специально дал мне ее, чтобы свести с ума? Я не хотела идти к нему и желать спокойной ночи, боясь, что могу сказать или сделать то, о чем пожалею завтра.
Вместо этого я прилегла на кровать, размышляя, стоит ли брать ситуацию в свои руки и снимать напряжение, которое нарастало с того момента, как я приехала сюда сегодня вечером. Стук в дверь застал меня врасплох.
Его голос был тихим.
― Могу я войти?
― Да. ― Я встала с кровати и прочистила горло.
Он надел обтягивающую белую футболку и серые спортивные штаны, которые чертовски соблазнительно подчеркивали его нижнюю часть. Он стоял во всем своем великолепии, не говоря ни слова.
― Ты что-то хотел? ― Я сглотнула.
В его глазах появилась какая-то игривость, которой я раньше не замечала.
― В тебе есть одна особенность, Эбби. Ты точно знаешь, что сказать, чтобы добраться до меня.
― О чем ты говоришь?
Он подошел ко мне и не остановился, когда наши тела соприкоснулись. Вместо этого он прижал меня к стене. Мои колени ослабли, когда его твердая грудь прижалась к моей груди. Мои соски напряглись.
Его глаза впились в меня.
― Никто не будет трахать тебя, пока ты беременна моим ребенком, кроме меня.
Мое дыхание участилось.
― Я хочу удовлетворить тебя. ― Его грудь вздымалась. ― Если ты мне позволишь. — Прежде чем я успела ответить, его губы прижались к моим.
Никогда в жизни я не видела звезд в тот момент, когда кто-то целовал меня, и мне показалось, что я на несколько секунд перенеслась в другое место. Зиг застонал, и дрожь пронеслась через каждое нервное окончание в моем теле. Он обхватил мое лицо руками ― собственничество в этом действии невероятно завело меня. Я запустила пальцы в его волосы, и он поцеловал меня сильнее, исследуя языком мой рот.
Что, черт возьми, происходит? В нем словно щелкнул выключатель. Но я совершенно не возражала, растворяясь в этом поцелуе.
Обняв рукой мой затылок, он прохрипел:
― Ты говоришь мне, что тебе нужно. Ты понимаешь?