― Хорошо…
Я тяжело вздохнула.
― Он писал ей. Все это время.
Ее брови сошлись.
― Кому?
― Бритни.
― Бритни…
― Да. Ее родители дали мне ее старый ноутбук, когда узнали, что мой перестал работать. Когда я впервые попыталась войти в свою почту, она открылась прямо на аккаунте Бритни. И там были сообщения от него. Самое последнее было, кажется, накануне, а все остальные ― сразу после ее смерти.
― Ты их прочитала?
― Нет. ― Я покачал головой. ― Я прочитала только одно. Потом остановилась. Я знаю, что это ужасно, и мне не следовало этого делать. Я не имела права читать его личные послания ей. Я сказала себе, что могу прочесть одно, чтобы понять суть того, почему он ей пишет, и больше читать не буду.
― Хорошо… и что ты выяснила?
― Я нажала на случайное письмо, которое находилось где-то посередине. В послании он подсчитывал, сколько дней ее не было, и рассказывал, что думает о ней каждую минуту каждого дня. И он хотел, чтобы она знала…― Я замешкалась.
Фелисити наклонилась ко мне.
― Что?
― Что он никогда и никого не полюбит так, как любил ее.
Фелисити ненадолго закрыла глаза и вздохнула.
― Ах…
― Мне не следовало открывать это письмо. ― Я отвела взгляд. ― Но в некотором смысле я рада, что сделала это.
― Как давно он это написал?
― Честно говоря, я не смотрела на дату. Как уже сказала, я открыла первое попавшееся. Но это неважно. ― Я вздохнула. ― В любом случае, я не доверяла себе, что не открою еще одно, поэтому вышла из ее аккаунта. Теперь я никогда не смогу войти обратно, так как у меня нет пароля.
Фелисити кивнула.
― Я понимаю, почему прочитанное расстроило тебя. Но чувства людей могут меняться со временем.
― Иногда мне кажется, что я соревнуюсь с призраком. Это звучит ужасно.
Она сочувственно улыбнулась.
― Здесь ты можешь говорить все, что угодно.
― Например, если бы мы были вместе, то только потому, что ее здесь нет, а не потому, что мы родственные души или созданы друг для друга. Если бы она чудесным образом вошла в дверь прямо сейчас, разве он не побежал бы к ней, оставив меня в пыли? ― У меня сжалось сердце. ― Это неприятное чувство. И я чувствую себя глупо из-за того, что думаю об этом, потому что как я могу ревновать к мертвому человеку? ― Я повернулась к ней. ― Скажи честно, я что, сошла с ума?
― Я думаю, это очень естественно ― хотеть, чтобы мужчина, которого ты любишь, любил тебя так же.
― Ну, он вообще не говорил, что любит меня, вот в чем дело.
В дверь позвонили, прервав наш разговор. Я услышала, как Натан открывает дверь, а затем мужской голос.
ГЛАВА 45
Эбби
Трек 45: «My Love Mine All Mine» by Mitski
Я резко встала, увидев Зига у входа в гостиную. Мое сердце затрепетало.
― Что ты здесь делаешь?
― Я сгорал от нетерпения. Хотел тебя увидеть.
Я подошла, и он обхватил ладонями мои щеки и страстно поцеловал, не обращая внимания на сидевшую рядом Фелисити. Когда он наконец отпустил меня, то нежно поцеловал в лоб, а затем повернулся к ней. Она выглядела удивленной.
― Что это за выражение, Джинджер? Ты что, никогда не видела, как кто-то целуется?
― Я никогда не видела тебя с этой стороны. Это мило.
Я почти забыла, что Фелисити и Лео были врозь, пока Бритни была с Зигом. Фелисити никогда не встречалась с Бритни, поэтому она никогда не видела Зига в отношениях.
Фелисити улыбнулась мне.
― Я оставлю вас наедине. Мне все равно нужно переодеть Илая. ― Она обратилась к своей дочери. ― Давай, Элоиза. Помоги мне с братом.
Я провожала их взглядом, пока они поднимались по лестнице. Когда я снова посмотрела на Зига, его взгляд был теплым.
― Я собиралась вернуться в ближайшее время, знаешь ли, ― сказала я ему. ― Тебе не нужно было проделывать весь этот путь.
Он нежно потянул меня к себе.
― Ты хоть представляешь, как больно было видеть тебя всего несколько минут после всего времени, что мы провели в разлуке, и ты снова уехала?
― Как прошло общение с твоими родителями после моего ухода?
― После твоего решительного выступления, ты имеешь в виду? ― Он усмехнулся. ― Почти уверен, что ты спасла ситуацию. Моя мама очень смягчилась. Твоя страсть ощутима, она способна проникнуть даже в самые черствые сердца. В итоге мы выпили за ребенка и смогли приятно пообедать вместе.
Меня охватило облегчение.
― Как и многое другое в жизни, переживания о результате были хуже самого события. Я рада, что теперь они знают. Тебе не нужно, чтобы это нависало над тобой.
Он заправил прядь моих волос за ухо.
― У нас и так достаточно проблем, не так ли? И я знаю, что во многом это моя вина ― я не был предельно ясен в своих намерениях, оставил многое на волю неопределенного будущего. Ты была расстроена последние несколько недель. А я не помог ситуации, не дал тебе четких ответов о том, как я отношусь к этому, и все же попросил тебя открыться мне. Это нечестно.
― Как ты относишься к этому, Зигмунд?
Он пристально смотрел на меня.
― Я в ужасе. Боюсь потерять тебя. Боюсь стать отцом. Боюсь передумать и принять решение растить этого ребенка, когда я еще не знаю, справлюсь ли я с этим. Я боюсь принять неправильное решение. Я использовал наше невероятное влечение, чтобы избежать сложного выбора. Чем ближе мы к финалу, тем сложнее мне искать спасения в тебе и не думать об остальном. Эти месяцы с тобой ― как лично, так и благодаря той связи, которую мы установили, когда не были вместе физически, ― были одними из лучших в моей жизни. Впервые за долгое время я был счастлив. Я не думал, что способен снова испытывать такие чувства. Но я не могу вечно прятать голову в песок. Я не знаю, что будет лучше для этого ребенка. Я не знаю, что лучше для тебя, жизнь со мной или без меня. ― Он обхватил ладонями мое лицо. ― Но в одном я уверен точно ― я люблю тебя.
Мое сердце пропустило удар. Я не ожидала этих слов. Не сегодня. Никогда.
― Я не знаю, значит ли это, что я должен любить тебя настолько, чтобы призывать тебя жить дальше без меня или умолять остаться, ― продолжал он. ― Я просто знаю, что люблю тебя, Эбби. И мне нужно было сказать тебе об этом. Вот почему я не мог ждать, пока ты вернешься. Не мог ждать ни секунды.
Мои глаза наполнились слезами, и во мне поднялось горько-сладкое чувство. Мне так хотелось верить тому, что он действительно любит меня. Но сомнения были реальными. Я все еще боролась с беспокойством, что я ― утешительный приз. И я никогда не смогла бы признаться в своей неуверенности. Это казалось эгоистичным и незрелым. Было несправедливо заставлять его сравнивать. Не говоря уже о том, что я никогда не смогу признать, что читала его личную почту.