Что? Я рассмеялся.
― Ладно.
― Подожди… Теперь я тебя вижу. Ты хорошо выглядишь.
― Спасибо.
― Красавчик.
Я вытер глаза.
― Спасибо, ― сказал я, то ли плача, то ли смеясь.
― Что случилось? ― спросила она, когда сознание, казалось, постепенно вытеснило оцепенение, вызванное анестезией. На ее лице появилось выражение тревоги. ― С ребенком все в порядке?
― Да. У тебя родился мальчик. С ним все хорошо. И у тебя тоже все будет хорошо.
― Где он? ― прохрипела она.
― Сейчас он в отделении интенсивной терапии, но это мера предосторожности.
― Мальчик? ― Ее глаза наполнились слезами.
Я провел рукой по ее волосам.
― Не плачь, Эбби. Ты через многое прошла.
― Почему ты не с ним? Ты нужен ему.
― Он в надежных руках. Я там, где должен быть.
Она прочистила горло.
― Что со мной случилось?
― Как много ты помнишь?
― Все, пока меня не увезли в операционную. Я слышала, как они сказали, что я теряю кровь.
Я кивнул.
― Они сделали тебе переливание крови. Это спасло твою жизнь.
― Я все еще могу иметь детей?
― Да. Слава Богу, им не пришлось удалять ничего, кроме ребенка.
Она разрыдалась.
― Я так боялась, что больше никогда тебя не увижу.
― Не плачь, любимая. Ты здесь. С тобой все в порядке. С ребенком все хорошо. Не думай сейчас ни о чем таком. Я хочу, чтобы ты думала о хорошем. Ты слишком много пережила, и тебе нужно восстановиться. ― Я всхлипнул, погладив ее по волосам.
― Почему же ты плачешь?
У меня не было подходящего ответа.
Прежде чем я успел что-то придумать, она спросила:
― Как он выглядит?
― У него глаза Бритни. Мои темные волосы. И твой боевой дух.
― Вау. ― Она улыбнулась, но затем улыбка угасла. ― Он не должен быть один, Зиг.
― Я пока не хочу тебя покидать.
― Разве я похожа на человека, который собирается куда-то уйти?
Я улыбнулся и сжал ее руку.
― Я пойду проверю его и сразу же вернусь.
Она нахмурилась.
― Что случилось, Эбби?
― Я тоже хочу его увидеть.
― Я принесу его, если мне позволят.
― Пожалуйста, ― взмолилась она. ― Я хочу его увидеть.
― Хорошо. ― Я наклонился, чтобы поцеловать ее.
Я вышел и обратился к одной из медсестер.
― Кто-нибудь может направить меня в отделение интенсивной терапии? Я хочу проведать своего сына.
― Конечно. ― Пропуская меня, она сказала: ― Мы скоро переведем Эбби в палату два-десять, так что, скорее всего, к вашему возвращению ее уже не будет в отделении.
― Два-десять, ― повторил я, запоминая. ― Хорошо. Спасибо.
― Это отец малыша Никербокера, ― сказала она женщине за стойкой, когда мы вошли в отделение интенсивной терапии новорожденных.
Я понял, что из-за чрезвычайной ситуации у нас не было возможности объяснить им нашу ситуацию. Они решили, что Эбби ― мать ребенка, и записали его под ее фамилией.
― Его только что перевели в отделение для новорожденных. ― Женщина улыбнулась.
― Почему его перевели? ― спросил я.
― Он выпустился из этого заведения. Ему не нужно здесь находиться.
Я вздохнул с облегчением.
― Идите за мной, ― сказала медсестра, когда мы вышли.
Мы прошли по другому коридору в другую палату с тусклым освещением. В углу медсестра осматривала ребенка, который, как я понял, был моим сыном. Мы подошли, а он лежал в чем-то похожем на прозрачную пластиковую люльку на колесиках.
― Пришел отец малыша Никербокера, ― снова объявила медсестра.
Женщина, которая занималась им, улыбнулась.
― Давайте я дам вам браслет, чтобы вы могли без проблем взять его. Подождите. ― Она распечатала этикетку и наклеила ее на белую пластиковую полоску. Затем она обернула ее вокруг моего запястья. Я посмотрел на браслет, на котором был цифровой код, дата его рождения и надпись ― Эбби Никербокер.
Мой сын был завернут в хлопчатобумажное одеяльце в голубую и розовую полоску. Она осторожно достала его из люльки и протянула мне. На ощупь он был теплым. Хотя я держал его на руках сразу после рождения, это было похоже на первый раз. Я полностью сконцентрировался на моменте. До этого я не мог оценить масштабы встречи с ним.
― Привет, ― прошептал я.
Он издал звук, похоже, отреагировав на мой голос. Он посмотрел на меня на мгновение, а затем его глаза начали блуждать по комнате.
― Посмотри на себя. Ты просто идеален. ― Я провел большим пальцем по его крошечным пальчикам, восхищаясь его длинными ногтями. ― Я должен извиниться по нескольким причинам, ― сказала я ему. ― Во-первых, потому что я ― отец, с которым ты застрял. И еще потому, что я не знаю, что делаю. Я буду часто обращаться к твоим дяде Лео и тете Фелисити за помощью и советом. Нам придется разбираться во всем вместе, тебе и мне. Но я обещаю, что постараюсь сделать все, что в моих силах.
Мое сердце наполнилось такой любовью, какой я никогда не испытывал раньше. Мне показалось, что каждая секунда моей жизни до сих пор была предназначена для того, чтобы привести меня к этому моменту.
― Я также должен извиниться, потому что твоей мамы, Бритни, здесь нет. Это была не моя идея ― привести тебя в этот мир без нее. Но я чертовски рад, что не помешал тебе оказаться здесь. Теперь, когда ты с нами, я не могу представить себе ничего другого. Потому что посмотри на себя. Ты просто потрясающий, не так ли? Все были правы ― все, кто говорил мне, что я не смогу отпустить тебя, как только увижу. Я не могу представить, как отдам тебя кому-то, даже твоим бабушке и дедушке. ― Я поднес его маленькое личико к своему и поцеловал его крошечный носик. ― Так что… к сожалению для тебя, тебе придется остаться со мной. ― Я улыбнулся. ― Кстати, меня зовут Зигмунд. Но ты можешь называть меня папой. Или ― тот придурок. Называй меня как хочешь. Это не изменит того факта, что я твой отец.
Он захныкал.
― Есть прекрасная женщина, которая родила тебя. Она хочет с тобой познакомиться. Стоит ли нам пойти к ней? Думаю, стоит. Возможно, именно поэтому ты так часто оглядываешься по сторонам. Тебе интересно, где же она, это теплое тело, в котором ты все это время жил, да? Подожди, пока не увидишь ее. Она просто бомба.
Я поцеловал его лобик.
― Боже, я люблю тебя, дружок.
И тут я услышал позади себя голос.
― Он принимает посетителей?
Повернувшись, я увидел стоящих там Фила и Кейт.
― Привет! ― Я сиял от гордости.
― Боже мой! ― Кейт прикрыла рот рукой, наклонившись, чтобы впервые взглянуть на внука. ― Он похож на тебя. ― Она рассмеялась.
― Бедный маленький ублюдок, правда? Но у него хотя бы глаза Бритни.