— Вот успокоила, да так, что лучше бы сразу огорчила! Ты меня так больше не пугай…
— Тебя — и после того, как столкнулся с Солдатами Апокалипсиса… — прозвучал утвердительно голос Бионики.
— Извини, я больше не стану перебивать тебя. Что в том случае делать надо будет?
— Вот, — сунула какой-то приборчик спутница в руки Фомина. — При помощи него ты заведёшь меня…
— Я уже завёлся, — подумал в продолжение Егор о том, чего давно хотел, но скрывал, как умел, а получалось плохо.
Бионика вновь прочитала его мысли.
— И почему тебя так волнует процесс притирания людей различного пола?
— Сам пытаюсь понять, — старался не думать Егор о сексе с ней, а ничего поделать с собой не мог. При виде сексуальных форм тела спутницы он заводился с пол-оборота точно гоночный болид "Формулы-1".
— Может мне стоит притереться к тебе, тогда успокоишься?
— Ты уверена, Бионика, что готова — хочешь того, чего я сам…
— Вот — сам сказал: хочешь ли ты этого? А ведь боишься — меня! Что-то отпугивает тебя!
— Скажешь тоже, а такое… — опомнился Егор. — Я не подведу! Только уж и ты постарайся не расстраивать меня.
— Как скажешь, напарник… Начали…
Запись N8 — ХОХЛЯНДИЯ —
"Мне подарили талисман, притягивающий деньги.
Повесил его перед лобовым стеклом… дурак!
На следующий день в меня въехала инкассаторская машина!"
(из оправдательной речи суеверного автолюбителя сотруднику ГИББД ДПС)
Первым отреагировал на военную бронетехнику в поле, разворачивающуюся в направлении зоны строгого режима водитель "УАЗ". С ним на переднем сидении располагался пассажир в звании прапорщика. И оба подивились тому, чему стали невольными свидетелями, поначалу приняв издалека: какой-то кретин из генштаба устроил учения под носом с колонией, поскольку изначально вроде как возвращались, но в следующее мгновение ситуация разительно изменилась. И что было более всего поразительно — бойцы оказались облачены не в военную форму, а строительную оранжевого цвета.
— Революция — оранжевая? Сторонники Тимошенко?! — покосился в недоумении прапорщик на водителя.
— Ничего не слышал, да и по радио молчат, — поспешно отреагировал тот на словах, силясь также понять, что происходит.
Колонна бронетехники со странными людьми развернулась клином, продолжая движение в их направлении.
— Вертай взад… — осознал прапорщик всю плачевность их незавидной ситуации.
Водитель тут же совершил резкий разворот, ещё догадался по собственной инициативе надавить на клаксон, сигналя охране исправительного учреждения, привлекая не столько к себе внимание, сколько к тем, кто следовал неотступно за ними.
Клин превратился в развёрнутую цепь — бронетехника неслась в боевом построении на захват двух объектов разом.
— Уснули они там что ли? — негодовал прапорщик, высунувшись из бокового окошка — орал во всю глотку.
Открывать им ворота никто не спешил, зато они опасались столкновения с Т-72. Башня танка на ходу развернулась орудием в их сторону и произвела выстрел. Подле "УАЗ" взорвался осколочно-фугасный снаряд. Осколками прошило брезентовые борта и крышу. И если бы только авто, а то и…
Прапорщик вскрикнул, и не от злости, как прежде, а жгучей боли, возникшей в груди — захрипел, блеванув изо рта кровью. И водителю досталось, у него оказалась рваная рана в районе живота. Кровью заливало штаны. Так ещё и неестественно вывернулось нутро. Вывалиться кишкам мешала гимнастёрка.
Поездка с утра пораньше закончилась для обоих ударом на скорости в ворота. И новый взрыв уже кумулятивным снарядом в возникшую у них на пути преграду.
К третьему выстрелу из танка в колонии наконец-то прореагировали на серьёзные неприятности, грозящие извне. Никто даже не задумывался об учении, а скорее наоборот чётко спланированной диверсии. Вертухаи на вышках вместо того, чтобы приготовиться к отражению нападок извне, разбежались. И всё же какой-то умник из них спровоцировал налётчиков — выстрелил, стремясь зацепить людей в оранжевых комбинезонах с ближнего БМД. Тщетно. Зато в ответ по стрелку гулко грянула 30-мм пушка, превращая вышку в жалкое подобие металлического ломья.
Стрелок не пострадал, сумев своевременно перебраться на стену и сейчас по ней била всё то же 30-мм орудие. Пехи пока не вступали в перестрелку. В том не было особой нужды. И орудие не мешало им. Они не реагировали на грохот у самого уха, продолжали сидеть, как ни в чём не бывало.
Иной вертухай оказался благоразумнее первого стрелка, загодя покинул свою стрелковую позицию с РПК, и теперь нёсся сломя голову за пределы колонии строгого режима в расположение воинской части, пересекая замкнутую территорию двора.