— Врача! Скорее — скорую-у-у… — завыла жена.
На призыв влетела "медсестра".
— Ты куда прёшься, дура? Пошла отсюда, шалава!
— Да вы что! Я в "Медицинский" поступила — сама! — возмутилась та.
— А закончила?
— Какая разница, и как!
Знала, что делала. Искусственное дыхание рот в рот с массажем груди при ёрзанье верхом по Усольцеву-старшему в её исполнении больше напоминали сексуальную прелюдию ласками перед совокуплением на глазах у его супруги.
— Чертовка! Ишь что делает, а вытворяет, бесстыжая!
— А… — опомнился супруг. — Это не то, что ты могла подумать, любимая!
— Шоб ты сдох, кобель! И всё твоё имущество досталось мне!
— Ах ты, сука-А-А…
"Медсестра" пыталась успокоить их и разнять, сама пострадала. Ей достался плевок в лицо от жены Усольцева-старшего, а от того самого хороший подзатыльник. И всё закончилось неотложкой с принятием спирта в качестве альтернативы лекарственного препарата внутрь из горла.
— Горлопаны! Чтоб я ещё помогала им, а оказывала медицинскую помощь! Да нехай поиздыхают, скоты!
Водитель "кортежа" мило ухмылялся про себя.
— Чего стоим? Поехали!
— Здесь те не такси, милочка! Деньги надо отрабатывать!
— Так и я медработник, а не путана! Ты что-то явно напутал — сам!
Работать Милана отказывалась. Спорить с ней — себе дороже. Всё-таки была "горемычной" любимицей Усольцева-старшего. Да нашла коса на камень. Но сопроводитель не стал подливать масла в огонь, выехал за территорию усадьбы. И чуть было не подрезал какого-то самоуверенного пешехода.
— Это же Павл-Ик… — опешила Милана, но быстро взяла себя в руки и занялась им, оказывая всё ту же свою коронную медицинскую помощь — развлекалась с ним, пока тот не очнулся и не пришёл в сознание.
Кто-то ёрзал по нему, настойчиво налегая на нижнюю часть тела, отдавливая ноги и пах.
— Ах…
— Ох… — подхватила Милана.
— Ха-ха… — не сдержался водитель.
— Ты куда забралась, дура? Да с ногами! — подхватился Павел. — А делаешь-то чё?
— Ох… ох… — не унималась Милана. — Я — Милочка! И называй меня так! Да… да…
— Свалила, кобыла!
Милана поскользнулась и… соскользнула с привередливого пациента, не собиравшегося становиться её клиентом. Снова прильнула к нему и…
— Ты чё, совсем дура! Нашла чё брать в ро-о-о… От… так… хорошо-О-О…
Водитель резко дал по тормозам в самый неподходящий момент. Проскочить на светофоре не получилось. Загорелся красный свет. Милана неестественно захрипела, напоровшись на то, что заглотила изначально, и теперь не могла сорваться с крючка. Задыхаясь, она непроизвольно укусила Павла.
— А-а-а… — влетел он головой в крышу, открывая люк. И люди на пешеходном переходе услышали, как он кого-то клянёт, обзывая именем самки собаки.
— Ой, больной какой-то… — выдала некая старушка, валясь под передние колёса неотложки.
— Скорее в "скорую"… — засуетился вокруг старухи с неотложкой народ.
— Нет! Куда? Назад… — выскочил из кабины водитель.
Люди не послушали его, и сами открыли створки задней двери, уставились на шокирующее их зрелище.
— Ох, етить их… — ожила старушка. — Ить чё делают, паразиты!.. Милка?!..
Ответить та не могла, рот внучки был занят чем-то непотребным. Бабка снова легла, и внучка рядом, отвалившись, наконец, от Павла в виду того, что и у него кое-что отвисло.
— Всё! — прикрыл их всех собой водитель неотложки, загораживая телом от толпы. — Конец… В смысле зрелищу! Спектакль окончен! Просьба расходиться, пока не я сам!..
Бежать было некуда. Пробка обеспечена. На дороге образовался затор. Народу тьма, а машин — сотни — ими заняты все полосы.
Сюда и стекались те, кому было суждено встретиться всем вместе, чтобы больше никогда не расставаться, во всяком случае, в ближайшем будущем, поскольку далеко никто не загадывал — и было чревато…
Запись N12 — ИСХОД —
"Кризис — это когда по каналу "Культура"
показывают фильм Квентина Тарантино!"
("Убить Билла… била-била…")
Совершая обходной манёвр за хутором, экипаж зенитно-самоходного комплекса "Тунгуска" обогнул попутно перелесок, избегая столкновения с пехами из числа "жмуриков" в цепи на поле. Их целью были иные гастарбайтеры — у грузовиков. В пылу битвы — грохота канонады выстрелов и разрывов — их не было ни видно, и ни слышно. Они свалились как снег на голову противнику, выскочив из-за северного края перелеска, по форме напоминавшего краешек лунного месяца, и зашли с тыла суррогатам.
— Попались, поганцы… — ликовал Онищенко.