Кеке поджимает губы. Я это уже слышала.
— Нашей главной задачей сейчас является обеспечение безопасности сестер, особенно нашей пациентки здесь. Она все еще в состоянии шока. И ее уж точно не стоит подвергать дополнительному стрессу, ― Блейк показывает на монитор сердечного ритма плода. — Если вы не хотите уходить по моей просьбе, сделайте это ради ребенка.
Проклятье. Кеке не может с этим поспорить. Плюс, у нее пересохло во рту, и она ощущает покалывание в теле из-за слишком высокого уровня сахара в крови. Им нужно убираться отсюда, но Кеке не сдастся так просто. Она твердо стоит на своем, скрестив руки.
Блейк вздыхает.
— Если вы уйдете быстро и тихо, я велю охраннику уйти.
— Предоставьте нам доступ в монастырь, ― просит Кеке.
Блейк выглядит искренне шокированной.
— Вы не можете говорить серьезно.
— Позвольте нам помочь с расследованием.
— Кеке супернастойчива, ― говорит Кирстен. — Поверьте мне, вы захотите иметь ее на своей стороне.
— Я считаю, что мы разберемся со всем сами и без вас, ― говорит Блейк, открывая для них дверь. — Последнее, что мне нужно, чтобы киберпапарацци совали свой туда, куда не просят. А теперь проваливайте, пока я не добилась вашего ареста.
Кирстен делает шаг, но Кеке не хочет уходить. Ей нужно опросить СурроСестру. Ее странным образом влечет к девушке, возможно, потому что та выглядит такой беззащитной, лежа на этих накрахмаленных белых простынях. Кеке ощущает желание защитить ее. Сколько ей лет? Семнадцать? Слишком юна, чтобы быть оторванной от семьи вот так: Кеке оборвала связи со своей семьей в пятнадцать, так что она знает, каково это. К тому же девушка слишком молода для беременности, но такова политика СурроСестер. Они принимают добровольцев как можно более младшего возраста, но чтобы не нарушить закон. Рождаемость начинает резко падать, когда исполняется девятнадцать, и они не могут так рисковать, не в стране, где менее одного процента женщин фертильны. Нет, если не хотят получить антиутопию, где нет молодого поколения, чтобы работать и толкать экономику вперед. Кто-то должен работать, чтобы платить за инвалидные кресла и подгузники для взрослых. Фертильных женщин необходимо как можно скорее найти и пристроить к работе: или постельному режиму, или чем еще там занимаются беременные СурроСестры, прежде чем их яйцеклетки выйдут из строя, как у остальных женщин.
И если кто-то выбрал своей целью этих немаловажных женщин, их ждет безрадостное будущее. Это касается каждого в стране. Кеке уверена, что поэтому она ощущает это покалывающее предчувствие. Эта история может стать главным событием года. Они начинают идти к двери, но «Сигма» выглядит такой опустошенной. Кеке ни за что не уйдет, не подарив ей какую-либо надежду. Аура отчаяния вокруг девушки не дает журналистке сдвинуться с места.
«Пох*й. Я займусь этой историей несмотря ни на что. Эта девушка заслуживает справедливости, СурроСестры ― чувствовать себя в безопасности, а я ― эту историю».
— Одобрят СурроСестры или нет, ― говорит Кеке девушке, бросив на Блейк взгляд искоса, — мы обязательно выясним, кто сделал это с тобой.
Глава 5
FLOWERGRRL
Мотоцикл Кеке с ревом подъезжает к буйно заросшей территории Жасмин. Створки ворот плавно открываются для нее, и она паркуется внутри. Шины ее мотоцикла давят крошечные пурпурные цветы, пахнущие перцем. Она опускает ногой подставку и спрыгивает на землю, снимает надувной шлем и убирает его под сидение. Подняв взгляд, она замечает Жасмин, стоящую перед своим домом на колесах и наблюдающую за ней. Кеке хочется сорвать с нее одежду, но она сдерживается. Лучше сначала обсудить дела.
— FlowerGrrl, ― мурлычет Кеке.
— Мне нравится, когда ты так меня называешь.
Растения вокруг них слегка покачиваются от теплого послеобеденного бриза. Здесь нет ни сантиметра бесплодной почвы. Кеке прикасается к лилии лимонного цвета, у которой тычинка похожа по форме на молнию. Электрическая лилия, сказала бы Кирстен, будь она здесь. Кирстен сошла бы с ума от этого места. У нее практически нездоровая одержимость растениями, а ее квартира в Иллово напоминает самые настоящие джунгли. Кеке любуется видом, приближаясь к Жасмин. Ароматы цветов переплетаются, создавая мелодию.
— Ты была занята.
— Ты же меня знаешь, ― отвечает Жасмин. — Не люблю сидеть без дела.
Похотливый серебристый блеск в ее глазах усиливает возбуждение Кеке.
— Пойдем внутрь.
Кеке идет следом за Жасмин в дом на колесах, любуясь талией девушки со спины, что стянут медным корсетом и поблескивающими металлическими деталями в ее прическе-улье. Викторианские иллюстрации запечатлены чернилами на бледной коже. Женщина знает, как сделать стимпанк сексуальным.
Дом усовершенствован. Как будто этим занялись Винсент Ван Гог и Генри Форд, испытав особую любовь к своему творению и украсив его шестеренками и коваными медными пластинами. Кеке иногда поддразнивает Жасмин, спрашивая, не сможет ли ее дом скоро летать. Она представляет, как у него вырастут гигантские пергаментные крылья как у дракона, и он упорхнет за горизонт.
Но у Жасмин нет времени на такие фантазии. Она мастерица стимпанка, флористка, занимающаяся генной инженерией, и глава «Альбы» — биопанк организации хактивистов, занимающейся разоблачением нечестных клиник и корпораций зла. Кеке познакомилась с ней благодаря своим связям в даркнете — сети, объединяющей правдоискателей, которые делятся или обмениваются информацией, дабы бороться со злом.