Я было уже подумала, что он не нуждается в моей помощи, когда он перевел взгляд на меня и со скучающим видом спросил:
— Ты предлагаешь мне помощь потому, что мистер Йоркли тебя об этом попросил, да?
Я вспомнила наш с мамой вчерашний разговор и задумалась. Если бы она не настояла, чтобы я предложила ему сегодня помощь? Этот популярный в школе, талантливый парень доверился мне, и рассказал о своей тайне. Он мне не нравился. Черт, я не знаю его, но мне почему-то искренне захотелось ему помочь.
— Я тебе так сказала, потому, что ты мне не нравишься. Я была не права, и честно говоря, даже не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы составить о тебе мнение. Я предлагаю тебе помощь потому, что она тебе нужна. Потому, что я записалась в репетиторы, потому я здесь.
Он не долго обдумывал то, что я сказала, а затем легкая улыбка появилась на его лице.
— Хах, я тебе не нравлюсь?
Я выпрямилась и сильнее прижала книги к груди, как бы обороняясь. Удивительно, но это было довольно трудно, когда он улыбнулся одной из своих очаровательных улыбок. Особенно после того, как я призналась ему, что он мне не нравится. Почему он такой милый? Я качнула головой, а он усмехнулся.
— Ну, нам, возможно, придется поработать, над тем, чтобы ты изменила свое мнение. Он поправил рюкзак и одарил меня еще одной своей улыбкой, — увидимся позже.
Он ушел, оставив меня взволнованной. Я боролась с желанием повернуться и посмотреть ему вслед. Громкий хлопок меня испугал, и я резко повернулась, увидела говорящую душу, которая облокотилась о шкафчики, и криво ухмылялась.
— Впечатляет. Женщина которая признает свою неправоту, извиняется и предлагает исправить ситуацию, должно быть очень смелая.
Я закатила глаза и вздохнула, зная, что в коридоре были люди, я не рискнула ответить.
— Уходи, — прошипела я, прежде чем отправиться в столовую.
Глава 3
Я стояла в своей комнате и испытывала разочарование от потери контроля над собой во время встречи с Лейфом. Я прошла в библиотеку, чтобы подготовится к запланированному обучению с Лейфом, и даже сделала запись в дневнике, который мистер Йоркли дал всем репетиторам. Я составила график обучения Лейфа, и сделала заметки о дате и времени наших занятий. Написала ему инструкцию, что нужно взять с собой и как делать заметки самостоятельно. Все выглядело, как-то обрезано и сухо. Тем не менее, я ничего не упустила, сделала все по плану. Я не приняла во внимание, что репетиторство Лейфа будет невозможным в последней четверти, так как у него спортивные сборы по футболу. Также я не учла и его практику во второй половин дня, а также его вечернюю подработку в магазине дяди.
В дверь позвонили, прежде чем я сильно расстроилась, что все идет не по плану. Я не могла унять раздражение, прежде чем открыть дверь.
— Я правда, очень сожалею об этом, я не очень хорошо себя чувствую, когда ты трудишься над моим графиком. Я знаю, сейчас уже семь и это поздно, и. ну, извини, — Лейф виновато улыбнулся.
Я успела проработать все вчера. Он казался искренним и немного нервничал. Куда же делась его высокомерие? Был ли он всегда таким хорошим? Конечно же нет. Он встречался со злой ведьмой около двух лет, когда жил на южном побережье. Я отступила назад, чтобы впустить его.
— Да, все нормально, садись за стол, а я принесу нам чего-нибудь выпить. Как насчет рутбира? — спросила я направляясь к холодильнику, чтобы не смотреть на него. (прим. «root beer» — корневое пиво, делается из коры дерева, бывает алкогольное и безалкогольное, популярно в Северной Америке)
— Здорово, спасибо.
Я тянула время пока доставала газировку из холодильника и открывала ее, прежде чем вернутся к кухонному столу. Это был первый раз, когда я заговорила с Лейфом на отвлеченную тему, не так как вчера или позавчера.
— Я захватил с собой расписание занятий, какие ожидаются в этом году. У меня есть неделя до вступительной речи, и мне нужно определиться с темой, о чем я хочу написать.
Ладно. Я репетитор. Я могла бы это сделать. Он был, всего лишь, еще одном учеником, который нуждался в моей помощи.
— Итак, мы должны решить, что тебя больше всего увлекает?
Он усмехнулся, и я подняла глаза от его расписания.
— Что? — спросила я, когда увидела его веселое выражение лица.
— То, что меня больше увлекает?
— Ну, то, что ты лучше всего знаешь, как будто бы это было твоей целью, понимаешь? — я закатила глаза и протянула ему учебную программу.
Он кивнул, это его забавляло, и улыбка не сходила с его лица.
— Увлечен, мне это нравится. Давай думать, чем я увлечен.
Ну, на это не нужно много время, чтобы понять, что это футбол. Какие-то темы связанные со спортом.
— Ну что, есть какие-нибудь идеи, — я спросила и открыла блокнот.
Он казалось, глубоко задумался. Это меня удивило. О чем там задумываться, если он играет футбол?
— Усыновление.
Я начала было записывать свой ответ, когда его слова оглушили меня. Усыновление? Он хотел написать об усыновлении?
— Хорошо, — ответила я, мне стало интересно, будет ли он объяснять мне, почему для него это представляет интерес. Я согласна с ним, но как Мистер Популярность был увлечен этим? Он крутил карандаш между пальцами. Он был на грани того, чтобы рассказать мне, почему именно эта тема интересовала его. Мне оставалось помалкивать и ждать. Наконец он посмотрел на меня.
— Я был усыновлен, после того, как прожил в детдоме около пяти лет. Я уже не надеялся на то, что попаду в семью, к тому времени мне исполнилось 9 лет. Мне дали шанс такой, о котором девятилетний только мог мечтать.
Если бы он говорил со мной на чистейшем китайском, я была бы менее шокирована. Усыновлен? Лейф Монтгомери? В самом деле?
— Ох, ничего себе, я понятия не имела, эээ, теперь я понимаю, почему эта тема важна для тебя.
Когда я говорила, что я не знаю Лейфа Монтгомери, я не знала, насколько точны мои слова.
Маленький мальчик, в приемной семье, не тебе родных родителей, нет возможности учиться, казалось не похож на парня, который ходит по коридорам старшей школы Харбор, как король. Те вещи, которые мне не нравились в Лейфе, теперь казались для него большим достижением. Можно ли теперь их назвать неправильными? Не все спортсмены сталкиваются и преодолевают такие трудности, с которыми пришлось иметь дело Лейфу. Я навесила на него ярлыки, даже не зная его. А все потому, что девочки бессмысленно ходили вокруг него, а каждый парень хотел быть им, и не быть придурком. Только единственным придурком в этой комнате, который его осуждал, была женского рода. Это я.
— Ты услышала лишь часть истории, об усыновлении, верно? — его голос ворвался в мои мысли, и я посмотрела на него в замешательстве.
— Ты выглядишь такой растерянной, — его губы растянулись в усмешке, — и я уж было подумал, ты пропустила хэппи-энд.
— Извини, это просто…ну я нее ожидала этого. Ты вроде как меня удивил.
Он откинулся на спинку стула.
— Это лишь убеждает меня, что у тебя много идей по поводу того, что меня больше всего волнует. Ты уверенно выкладываешься, думаешь о том, кто тебе действительно не нравится.
Мое лицо мгновенно зарделось, и я была уверена, что оно приобрело красный оттенок.
— Кто знает Пэган, может, я тебе понравлюсь еще до того, как все это закончится.