- Ясно, - Микото, как обычно в знак волнения, закусила нижнюю губу. – Может, хотя бы чаю выпьешь?
- Да, - подросток бегло облизал пересохшие губы, - пожалуй, выпью. Большую чашку
- Хорошо, сынок, - женщина развернулась и, легко подхватив скомканную кучку школьной формы, уже подошла к двери, но все-таки остановилась, решившись на вопрос. – Как ты себя чувствуешь?
- Лучше, - Саске прислушался к ощущениям: его уже не знобило, голова не болела, но все же некая усталость присутствовала, хотя, это и не удивительно, ведь спал он беспокойно, а его сны были какими-то прерывистыми и тревожными. – Определенно лучше
- Вот и хорошо, - Микото улыбнулась, подбадривая сына. – Отдыхай, сынок, а я сейчас принесу чай
Когда его мать ушла, Саске обессилено откинулся на кровать и вытянулся во весь рост. Отдыхать, как же. У него завтра вступительная контрольная по Истории Мира и нужно ещё повторить материал за прошлый год, хотя, в принципе, это и не было так необходимо, ведь на память и свои знания младший Учиха никогда не жаловался, но все же. Их учитель по Истории Мира, а по совместительству и куратор, Хатаке Какаши, был ещё тем хитрецом и зачастую включал в тестирования вопросы не только на знания, но и на логику, умения сопоставлять факты и делать аналитически-следственные выводы, так что повторить пройденный материал все же стоило.
С недовольным стоном Саске поднялся, отмечая то, что простыни слегка влажные, но какого-либо неприятного запаха, сопутствующего болезненной испарине, не было. Брюнет слегка нахмурился и сгреб постельное белье в охапку, направившись в ванную и решив, что сперва нужно принять душ, а уже потом приступать к учебе.
Микото, по дороге закинув вещи сына в прачечную, вернулась на кухню и сразу же поставила на плиту чайник, после чего открыла дверцы навесного шкафчика и принялась перебирать баночки, явно что-то ища
- Микото, - слегка грубый голос мужа заставил женщину дрогнуть, - что-то случилось?
- Фугаку, - Микото отыскала нужную баночку с сушеными и измельченными травами и обернулась, отводя взгляд и чувствуя, как биополя мужа и сына беспокойными волнами колышутся вокруг мужчин, заставляя её омежью сущность трепетать и подчиняться, - Саске не спустится на ужин. Он… - женщина запнулась, но, даже если ей и хотелось, промолчать, она не могла, - он плохо себя чувствует. Говорит, что приболел, но… - брюнетка, выдохнув, таки осмелилась поднять взгляд на мужа, который, как обычно, нахмурил брови и сжал губы в тонкую нитку, - думаю, это начало созревания
- Ясно, - казалось бы, глава семьи облегченно выдохнул, но все присутствующие отчетливо чувствовали, что биополе мужчины нестабильно и тревожно клубится вокруг него, сгущаясь
- Фугаку, - Микото крепко сжала стеклянную баночку, настороженно поглядывая на мужа, - я понимаю твои опасения, но все же…
- Мама, - слегка резковато вмешался в разговор Итачи, силой своего биополя перебивая напряженную обстановку в комнате, - 16 лет – это самый оптимальный возраст для созревания альфы, так что не стоит беспокоиться по этому поводу, - брюнет, увидев, что мать и отец успокоились, ослабил давление своей воли. – Я понимаю, что вы ожидали этого момента ещё год назад, но в то же время вы не хуже меня знаете, что альфы порой пробуждаются и позже, и ничего страшного в этом нет
- Да, сынок, - Микото улыбнулась и, обернувшись, выключила уже вскипевший чайник, - ты прав: волноваться не стоит
- Интересно, насколько сильным альфой будет мой младший глупый братец? – Итачи загадочно улыбнулся. – Думаю, омежки за ним будут хвостами виться
- Подождут омежки, - буркнул Фугаку, показательно пристукнув кулаком по столу. – Школу пусть закончит сперва, да в университет поступит, а то современные омеги слишком прытки, им бы только замуж поскорее за состоятельного альфу выскочить. Вот, помню, лет 20 назад все было совсем наоборот…
Микото залила щепотку травяного чая кипятком и, взяв в руки дымящуюся чашку, улыбнулась. Зря она, кажется, волновалась: Фугаку, как и обычно, начал сетовать на фривольность современных омег и безответственность альф, Итачи делал вид, что внимательно слушал и периодически кивал головой, со всей серьезностью будто соглашаясь с речами отца, а она, любящая жена и заботливая мать, вновь почувствовала комфорт и уют в собственном доме, даже несмотря на то, что впереди их всех, однозначно, ожидала тяжелая неделя.
На следующий день Саске таки пошел в школу. В принципе, чувствовал он себя вполне даже нормально, лишь слегка побаливала голова и почему-то живот, но, похоже, болезнь все-таки отступала, и подросток был очень благодарен своей матери за то, что она так вовремя заставила его выпить чуть ли не несколько литров чая, который и выгнал хворь. Тестирование, а подросток был в этом уверен, он тоже сдал на отлично, хотя куратор и делал вид, что читает книгу и абсолютно не смотрит в сторону своих учеников, но все же Саске знал, что это только обман и на самом деле Какаши видел и знал все, так что списать ни у кого и в мыслях не было.
В общем, все было отлично, до обеда, а после болезнь, казалось бы, вернулась с удвоенной силой. Тело ломило так, будто температура зашкаливала, перед глазами все если не расплывалось, то сгущалось в какие-то непонятные темные пятна, от которых слезились глаза. Голова от боли, казалось, вот-вот взорвется, а внутренности скручивало так, будто он уже несколько дней ничего не ел. Впрочем, эта боль в животе была какой-то странной то острой, как при колике, то тянущей, будто на низ живота положили камень, то сжимающейся в спазме, будто внутри него был какой-то инородный предмет, и внутренности старались его вытолкнуть. А ещё парень постоянно чихал, как при аллергии, хотя никогда в жизни не жаловался на то, что его раздражали какие-либо запахи. Но вот именно сегодня все ароматы вокруг него, как приятные, так и не очень, будто в разы усилились в своей концентрации, опаляя и иссушая слизистую носа, неприятно скребясь в горле и мешая нормально дышать. Похоже, болезнь не только не отступила, но и набирала обороты, уже просто мешая не то что думать, но и нормально воспринимать окружающий мир. В общем, так и не досидев до конца уроков и вновь проигнорировав факультативы, Саске на ватных, подгибающихся и дрожащих ногах побрел домой, чуть шатаясь и глубоко дыша через рот.
Саске точно не помнил, как попал домой. Его уже изрядно потряхивало, он в буквальном смысле ощущал на своем теле липкую горячую испарину, которой пропиталась вся его одежда и которая доставляла такой дискомфорт, что все тело чесалось, особенно неприятный зуд был в области поясницы и груди. Сознание было туманным, с режущими глаза проблесками, поэтому Саске абсолютно не сопротивлялся, когда заботливая мама раздела его, как маленького ребенка, уложила в постель, обтерла влажным полотенцем и задвинула шторы. После Микото буквально влила в него очередную порцию травяного чая и Саске, почувствовав облегчение, погрузился в сон, то натягивая на себя одеяло, когда его вновь начинал бить озноб, то сбрасывая его на пол, когда волна щиплющего жара накрывала его с головы до ног.
Микото уже в который раз заглянула в спальню сына, но никаких изменений не заметила. Странно как-то: да, альфы во время остаточного созревания чувствовали себя плохо, скачки гормонального фона влияли на температуру их тела, а витки проявляющегося биополя вызывали агрессию, вот именно что агрессию и неконтролируемое желание к спариванию, но чтобы сон… Микото волновалась: по её мнению, Саске и так слишком поздно, как для альфы, начал созревать, да и симптомы были абсолютно не схожи с симптомами Итачи, который во время первого гона и близко её к себе не подпускал, а на отца буквально бросался, чувствуя в нем альфу-конкурента, а вот Саске… Женщина выдохнула и вошла в рабочий кабинет мужа, хотя и знала, что Фугаку и Итачи заняты, но все же материнское чутье не позволяло ей оставаться в стороне.
- Микото, ты чем-то обеспокоена? - Фугаку, увидев жену, отложил документы и сконцентрировано посмотрел на свою омегу, феромональный фон которой был тревожно повышен, и это отчетливо ощущалось в закрытом помещении
- Фугаку, я не знаю, что делать, - женщина осторожно присела на краешек дивана и сложила руки на коленях, чувствуя, как колыхнулось биополе мужа. – Я уже второй день даю Саске подавляющий отвар, но ему не становится лучше, более того, - омега покорно склонила голову, чувствуя вину, - мне кажется, что я делаю только хуже