- Отец, - бросился к нему Артём. - Кто-нибудь вызовите скорую.
Через час Артём сидел в больнице перед операционной и ждал, когда закончиться оперция, а ещё рядом стояли несколько омоновцев для охраны. Через три часа после операции вышел врач кордиолог и не хотя заговорил:
- Вы знали, что у вашего отца гипертония?
- Нет, он никогда не говорил.
- Постите, но мы не смогли спасти вашего отца. У него была третья стадия гипертонии, простите, мы сделали всё, что было в наших силах.
Артём не верил в происходящее, он не мог поверить в то, что больше никогда не увидит отца. Он не успел сказать ему, как он его любит, неужели это конец? В его голове крутились все последние разговоры с папой, а самое главное вопросы: Почему отец молчал про болезнь? Почему он сам не замечал?
Ему было сложно поверить, что всё, он больше никогда не обнимет отца не скажет, как сильно он его любит и не сможет посмеяться с его шуток. От бессилия Артём очень громно зарыдал, ему было так плохо он хотел умереть. В этот момент с ним рядом оказался его друг, Паша, который приехал, сразу же, как только узнал.
- Тём, пойдём, я отвезу тебя домой, - положив руку ему на плечё, сказал Паша, но Артём обнял его крепко и продолжал рыдать, - Артём, я понимаю, что тебе плохо и не хочеться жить, но ты должен, ради памяти отца, должен. Он был мировым мужиком. Вставай, поехали. - Он поднял Артёма и они отправились домой к Соболевым.
Беда не приходит одна
Прошо два дня после смерти Соболева Бориса. Сегодняшний денб был ненавистным для Артёма, с самого утра он прибывал в состоянии отрячённости, он не понимал, что происходит. Подготовкой к похоронам занимался Павел, он ни на минуту не оставлял Артёма одного, ведь он как никто другой понимал его состояние. Два года назад умерла его мать и Артём в тот момент был с ним каждую миуту, он переживал вместе с ним всю его боль, поэтому Паша просто не имел права оставить Тёму одного.
В день похорон, Артём с шести утра сидел в гостинной и смотел на стену, в голове крутилось множество мыслей, но главная мысль, которая вертелась у него в голове - это картина, которая висела над комином и внезаптно исчезла, он не мог понять куда пропала кортина со стены. И так с шести до дясяти утра, пока жизнь в доме не стала набирать привычные обороты, он сидел один в гостинной и не отрываясь смотрел на стену. Паша приехал с кладбища, куда ездил договариваться по поводу похорон, и увидел Артёма в таком состоянии.
- Он с самого утра так сидит, на вопросы не отвечает, как будто он не слышит, - сказала Настя, горничная в доме Соболевых.
Павел посмотрел на неё с небольшим упрёком, девушка быстра поняла намёк и быстро ушла из гостинной. Паша подошёл к Артёму, сел рядом и молча вместе с ним смотрел на стену, но вдруг Артём заговорил:
- Здесь была картина, помнишь? - перевёл он измучанный взгляд на Пашу.
- Её забрала твоя бабушка, эту картину написал твой отец, она забрала её с собой, ещё вчера.
- Она ненавидит меня, - с ухмылкой произнёс Соболев и продолжил смотреть на стену. - Она считает, что я не любил отца, что мне нужны были от него только его деньги, но мне наплевать на то, что она думает. Важно, что я знаю правду и отец знает правду. Я должен отомстить за отца. Ты со мной? - сказал он, сново переводя свой взгляда на Пашу.
- Конечно. Я с тобой. Только, кому ты собрался мстить?
- Я уверен отца подставили и в этом замешен кто-то из наркоконтроля, и я это докажу! - немного повысив тон, произнёс Тёма.
- Послушай, я не хотел говорить, но снова звонили из наркоконтроля, хотят тебя допросить.
- Мне наплевать на то, что они хотят у меня умер отец.
- Я им так и сказал, но они ждут тебя во вторник на допрос.
Артём не ответил, только посмотрел на Пашу очень печальным взглядом. Они ещё пол часа посидели в тишине, и через несколько минут приехала машина, чтобы доставить всех на кладбище.
На похороны к Борису Соболеву приехали много уважаемых людей, все выржали Артёму искренние соболезнования. Парень держался из последних сил, но в какой-то момент он не выдержал и самый первый вышел с кладбища, следом за ним вышел Паша.
- Артём, я понимаю, тебе тяжело, но ты должен быть там, - напомнил Паша.
- Да? А я не могу! - вдруг закричал тот. - Я не могу слушать то, как они все соболезную, хотя, когда у него были проблемы их не было, дрязья называються! Я не могу смотреть на то, как моего отца засыпают песком и при этом стоять и пожимать руки всем этим олигархам безчувственным! Ни один из них и в подмётки не готиться моему отцу, - его голос стал дрожжащим, из глаз покатились слёзы, он весь колотился. - Мне страшно Паш, понимаешь? Без него страшно. Он не был мне родным отцом, но о таком отце можно было только мечтать.