Одиночество психиатров-ординаторов – секрет для всех, кто не связан с профессией. Изоляция, пустые официальные коридоры, безвкусные залы для семинаров и чисто профессиональные отношения, а конкуренция не отпускает ни на минуту. Когда Шнайдерман шел по пустынному двору с выключенными фонтанами, шум города жутко отзывался в ночи. Он шел в свою квартиру, думая только о Карлотте Моран.
Билли склонился над ее плечом. Он прикоснулся к ее коже маленьким полотенцем, смоченным перекисью. Ее шея была испещрена нежными розовыми полосками, будто порезанная невидимым когтем.
– Чудо, что ты жива, – сказал Билли. – «Бьюику» досталось.
– Ты сможешь его починить?
– Да. Наверное. Если докупить детали. Вентилятор просто развалился.
Карлотта вздрогнула, когда он коснулся рваных ран у нее за ухом. В зеркале на его лице отразилась нежная забота. Она наблюдала за ним, а позади него было видно, как через открытое окно уличные фонари заливают пустырь ярким светом. Рядом высились желтые сорняки, шелестя на ночном ветру.
– Сколько все это будет стоить? – спросила она.
– Парочку сотен.
– Которых у нас нет, – простонала Карлотта.
Девочки стояли и наблюдали из проема двери. Их глаза горели от удивления.
– Доктор тебя обидел? – спросила Джули.
– Нет, милая, что ты. Вовсе нет. Мамочка просто с ним поговорила.
– Ты пойдешь снова? – спросил Билли.
– Завтра. После курсов.
Она жестом попросила Билли остановиться, а затем встала.
– Слушайте, дети, – сказала Карлотта, – на столе визитка. Там есть номер клиники. Если что-то случится – звоните. Ладно? Врача зовут, – она посмотрела на визитку, – Шнайдерман.
Ким рассмеялась из-за глупой фамилии.
Через час дети легли спать. Карлотта спала на диване. Билли распилил широкую доску и cунул под подушки. Поверх подушек они положили старый наматрасник Джули. Такая конструкция закрывала выпуклости и впадины. Не идеально, но она смогла поспать. Не крепко, зато ничего не случилось.
Первую ночь она провела в странном царстве искаженного, где все перевернуто. Удивительно, что врач все подтвердил. Тревога походила на темное облако, которое надвигалось до тех пор, пока Карлотта не забыла, какой жизнь была раньше.
– Билли, – тихо позвала она.
Наступило утро. Билли сел в постели, солнце освещало смятые простыни.
– Что?
– Если Джерри позвонит, бога ради, ничего ему не говори. Понял? И убедись, что девочки тоже это поняли. Мне очень это нужно.
– Значит, он вернется?
Билли выпрямился, полностью проснувшись. Враждебность, растерянная, но явная, лилась из него рекой. Он сидел, прислонившись к изголовью кровати, руки свободно свисали по бокам. Но его красивое лицо было лицом мужчины, абсолютно серьезным, а коренастые плечи распрямились.
Карлотта шагнула к нему. Ее голос был нежным.
– Послушай, Билл, я знаю, что ты чувствуешь. Но пойми кое-что. Мне нравится Джерри. И он пытается понравиться тебе. Ты многим ему обязан. И вообще, твое мнение здесь не имеет значения. Он мой друг. Понимаешь? Мы хорошая пара. Может, так будет всегда. Подумай об этом. Потому что это вполне возможно. И пока ты живешь здесь, придется приспособиться. Ты согласен?
– Ты ошибаешься, ма.
– На этом и сойдемся. Это моя ошибка. А я позволю тебе совершать свои.
Билли взял клетчатую рубашку со стула. Он сел на край кровати и оделся, избегая маминого взгляда.
– Мне пойти с тобой? – спросил он.
– Спасибо, Билл, но это всего лишь школа.
– Уверена?
– Да. Что может случиться? Поеду на автобусе.
– Ладно.
Билли встал, взял штаны и натянул их, а потом застегнул ремень.
– Так-то я могу взять машину. Джед уже водит. Скажи, если тебя надо довезти до дома.
– Ладно. Посмотрю по самочувствию.
Он дошел с ней до выхода. Карлотта несла в руках папку.
– Пока, мам, – сказал Билли.
Она его обняла, а затем вышла на солнце. На конце Кентнер-стрит лениво завернул за угол автобус. Заплатив за проезд, Карлотта увидела, что Билли все еще стоит в тени двери. Затем он печально повернулся, зашел в дом, и дверь закрылась.
– Вы хорошо спали?
– Нормально.
– В спальне?
– На диване. В гостиной.
Шнайдерман кивнул. Она казалась гораздо спокойнее, словно доверилась ему. Это его крайне радовало. Сейчас доктор хотел как можно быстрее начать лечение. Все шло спокойнее, чем вчера, и Шнайдерман поспешил этим воспользоваться.
– Кошмаров не было? – спросил он.
– Нет.
Он улыбнулся. Кажется, искренне обрадовался. Она сразу же это заметила и решила отдать ему контроль.