“Зачем я туда пошла? Совсем спятила? Ведь, по сути, это ничего не изменило…”
Девушка принялась греметь кастрюлями, не замечая притаившуюся в углу тень.
“В следующий раз я буду умнее. Просто найду работу, чтобы забыть об этой боли. А шкатулка-то просто открывалась…”
Михаил, последовав совету местного божества, поднялся по пригорку, по которому ранее неизвестная убежала. В снегу остались ее следы от сапог, а над ними пролегла полоса, напоминающая тонкий шлейф. Этот самый шлейф покачивался в разные стороны, будто тонкая ткань, пытаясь сорваться с места и улететь прочь. Никто, кроме него, ничего подобного не видел, но шлейф с каждой минутой становился все тоньше, постепенно исчезая, впитываясь в пространство.
Михаил ускорил шаг и, внимательно следя за разноцветной полоской, вышел к гаражам.
Мимо проехала машина, заставляя отпрыгнуть.
Бродячая собака, прячущаяся в кустах, выбежала с громким лаем, заметив сгусток энергии, притаившийся среди гаражей.
“Это не наши. Просто животное”
Михаил попытался покинуть злачное местечко, полное людей и бродячих животных, но собака не собиралась отставать от него, продолжая противно лаять.
“Все наши умеют превращаться в животных. А что, если…”
Он встал на четвереньки и почувствовал, как злость придает не только сил, но и внушительный грозный вид. Торчащая во все стороны шерсть. Хищный оскал. Могучие и крепкие лапы, которыми можно сломать шею.
Бродячий пес заскулил и, прижав хвост, бросился наутек.
“То-то же!”
Частный сектор парень видел впервые. Маленькие домики, некоторые из них полуразбитые, гаражи при дворах, некие подобия детских площадок внутри – все это выглядело черно-белым, с легкими оттенками серого, временами проявлялись и цвета, правда, тут же исчезали.
“Это изнанка мира, другая реальность, если проще. Тогда как я могу видеть цвета, если все для меня черно-белое?”
Мимо пробежали мальчишки, толкая друг друга и пиная.
Михаил, спрятав руки в карманах пиджака, с неким любопытством следил за происходящим.
Деревья в парке, высокие тополя, стояли абсолютно раздетые природой и слегка качались при слабом дуновении ветра. Их корни утопали в земле, листве и снегу, из которого торчал, как острые иглы, засохший бурьян.
“Я все еще помню прошлое лето. Мы тогда ездили на турнир, и…”
Парень мотнул головой.
“Нет, я не хочу об этом вспоминать! Это так больно…”
Он поднялся выше и слегка испугался, оказавшись в эпицентре жизни.
Люди с громкими криками, смехом и звуками проходили мимо странной, притаившейся во тьме, тени, не замечая ее. На юношу эта какофония словно снег на голову свалилась – за сутки пребывания в мире мертвых, он успел привыкнуть к тишине и размерности. Царство же живых становилось для него чуждым шумным местом, в которое ему навряд ли удастся вернуться…
Михаил поспешил укрыться в более тихих местах. Он приметил небольшую пустующую улочку у бывшего кафе, по которой практически никто не ходил, и сбавил шаг, правда, оборачиваясь и следя, чтобы никто не пошел следом.
Эта улочка вывела его на дорогу у поля, заросшего высокой травой. На другом его конце находилась заброшенная недавно стройка жилого дома – только первый этаж с пустующими черными окнами.
Рядышком поселковая школа, из которой выбегали дети.
Ноги сами привели его в тот район, в котором он успел прожить два года после переезда из соседнего города.
Михаил остановился, когда по призрачному телу пробежали мурашки.
С усов собак-убийц стекали капли бурой крови.
Парень обернулся, нахмурившись.
Несколько стражей бежали по асфальтированной дороге. Их желудки ворчали от постоянного и неумолимого чувства голода.
В частном секторе не нашлось ни единой живности, которую можно было бы пожрать.
Несколько телохранителей оторвались от намеченной цели, оказавшись в этом районе поздней ночью.
Из жилого здания как раз выходила молодая женщина.
В этот момент острые, как нож, зубы сомкнулись на тонкой шее.