«Я не попрощалась с папой».
«К чему привели меня поиски?»
Когда она слишком устала, чтобы двигаться, и просто обмякла, уронив руки на грудь и опустив голову на дно гроба, до ее ушей донесся голос Флоры. Несмотря на преграду, шепот был таким отчетливым, будто звучал у Авроры в голове.
― Ты примешь свою новую сущность, Аврора. Богиня поможет тебе. Она привела тебя сюда и помогла остаться, она не бросит тебя в беде. Теперь мы твоя семья, и мы позаботимся о тебе, Аврора. С нами ты в безопасности. И как только ты осознаешь это, мы выпустим тебя.
Затем повисло короткое молчание, и Аврора услышала, как Флора приказала кому-то не отпирать гроб, не давать еды и питья, не разговаривать. После этого по дощатому полу зазвучали шаги и наступила тишина.
Аврора ожидала, что ее охранники что-нибудь скажут, но они решили подчиниться Флоре. Отсчитав до шестидесяти, Аврора заговорила сама, попросив выпустить ее. Затем она спросила, сколько они намерены держать ее здесь. Она все говорила и говорила: спрашивала их о быте деревни, о работе, даже о Богине; рассказывала и о себе. Она еще никогда не рассказывала так много: о своей погибшей сестре, о том, как эта трагедия перевернула жизнь их семьи с ног на голову, как она перестала разговаривать с отцом, как он винил ее в смерти Юдит, как Аврора стала одержима поимкой убийцы, как на три недели загремела в лечебницу для душевно больных, как расторгла помолвку, как однажды чуть не погибла.
За все время ее рассказа слушатели не проронили ни слова. Аврора сглотнула комок слез, отторгая от себя все ужасные видения будущего. Будущего, которое ее не ждет, где ей не место. Может быть и никогда не было.
― Пожалуйста… выпустите меня… я никому не скажу…
***
Когда крышку гроба отодвинули, Аврора не могла и пальцем пошевелить. Ее тело распалось на сотни атомов, она не ела и не целую вечность, от нее пахло испражнениями. Ее разум дал трещину, но она все равно подумала о побеге ― лишь подумала, и уже от этой мысли стало так худо, что она выкинула ее из сознания.
Наверное, пережитые мучения надломили в ней что-то, но Аврора испытывала сильную отчужденность от происходящего и наблюдала за всем со стороны.
Вот один из знакомых конвоиров взял ее под мышки, а второй за ноги. Они поморщились от запаха, исходящего от ее тела и одежды. Джинсы были влажными от мочи, воротник куртки весь в блевотине.
Флора приказала им тащить Аврору в купальню.
«Вот, вот опять был бы шанс сбежать», ― подумала та, другая Аврора, которая наблюдала за происходящим со стороны и могла рассуждать разумно. Но та Аврора, которую тащили за руки и ноги из сарая, ни о чем не могла думать.
Возможно, она еще никогда в жизни не ощущала себя так ужасно, даже после смерти сестры. В тот год, когда она обо всем узнала, ее спасли привычки принимать душ и питаться. Она чувствовала себя больной и беспомощной, но знала, ради чего должна жить.
Сейчас же она чувствовала себя как дерево, срубленное под корень, как дом без фундамента; она не чувствовала ни страха, ни боли, ни голода, ни жажды; и ей было плевать, что с ней случится.
Купальней называлась небольшая пристройка у кромки леса рядом с колодцем. Внутри стоял большой деревянный чан и длинная скамья вдоль стены как в современных саунах.
― Мы приведем тебя в порядок, а затем познакомим с богиней. Это она привела тебя сюда, она позволила тебе остаться. Ты должна быть благодарна.
Аврора почти не слушала. С нее сняли куртку, термобелье, джинсы, трусы. Для чувства униженности не было места, Аврора даже не подумала, чтобы прикрыться ― она смертельно устала и была куклой в умелых руках.
Ее раздели и помогли забраться в чан. Бережно протерли губкой шею, плечи, груди. На голову полилась теплая вода и Аврора закрыла глаза, горящие от боли. Под веками собрались слезы, немного утихомиривая жжение, но Аврора не дала себе заплакать. Она попыталась представить себя принцессой, за которой ухаживают служанки; вообразила себя женщиной, полной достоинства и жизненной силы. Ее не мучили, ее не унижали, ее не подвергали пыткам ― ничего этого не было.
― Ты такая красивая. ― По ее волосам скользнула рука. ― Когда Богиня благословит тебя, мы приготовим целебный отвар для обряда. Подготовим твое тело и душу для жертвоприношения. Позаботимся о тебе.
― Мы позаботимся о тебе…