- Мои ученики лучшие в Академии так же, как были и ученики Дантрага, - ответил Бергиньон. Это было не совсем правдой. Сейчас в Академии лучшими были ученики Дома До'Урден, но он сомневался, что его сестра следит за такими вещами.
- Я так же не была довольна успехами нашего покойного брата, - сказала Триль. - Я самая могущественная Мать в городе, - похвасталась она. Бергиньон мог бы назвать трех Матрон-Матерей, которых он считал более сильными. Он даже думал, что несколько его сестер были сильнее чем она, и имели большую благосклонность Ллос. - Громф по-прежнему самый могущественный маг в городе, - продолжила она. Бергиньон согласился с этим. - Но ты не самый могущественный Мастер Оружия в городе, не так ли?
- Нет, это не так, - начиная со второго курса Академии, он был честен с самим собой. Он не позволит глупой гордости поглотить его, как это случилось с Дантрагом.
- Ты думаешь, это приемлемо в глазах Ллос? - спросила Триль с ядом в голосе. - Она требует от первого дома самого лучшего. Твои достижения не оправдали ожиданий.
- Жизнь мужчины не предназначена для того, чтобы угождать Ллос, - сказал он, тщательно продумав, что он мог бы сказать, когда состоялся бы этот разговор. - Мужчина служит своему Дому, чтобы это могло принести славу Ллос. Хотя я, возможно, и не лучший Оружейник в городе, я сохранил наши силы достаточно боеспособными, чтобы отразить все нападения, и наше положение как первого Дома в городе надежно.
- Так ли это? - спросила Триль. Несмотря на все доказательства, она действительно так думала. А вот Бергиньон на самом деле так не думал. Он молчал. - Я хочу, чтобы ты убил Мастера Оружия Дома До'Урден, - сказала она.
- Нет, - ответил Бергиньон. Ему было все равно, что с ним случится.
- Нет?! Как ты смеешь меня не слушаться! - ее хлыст появился в маленькой сильной руке в мгновение ока.
Бергиньон поднял лицо, чтобы посмотреть прямо на нее:
- Нет, я не могу убить его. Пытаться было бы глупо. Если ты хочешь понизить меня в иерархии Дома, то сделай это. Но не посылай на смерть сильнейшего воина этого Дома и не делай нас слабее в то время, когда нам нужно поддерживать нашу силу.
Триль кипела от злости. Ее хлыст был оживлен ее гневом, многочисленные змеиные головы щелкали в направлении Бергиньона в нетерпеливом ожидании, но она держала их в узде. Слишком многое из того, что сказал Бергиньон, было правдой.
- Вон! - яростно выругалась она. - Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома. Я больше никогда не хочу видеть твое лицо в этом доме, если только ты не вернешься с головой Дзирта До'Урдена.
Бергиньон склонил голову и ушел. Он полагал, что результатом вызова в покои сестры так или иначе будет смертный приговор. Быть выброшенным на улицы Мензоберранзана без защиты Дома Бэнр было самым мягким способом умереть, на который он мог надеяться. Выходя через главные ворота из владений Бэнр, он не оглянулся.
Энтрери сидел в своем скромном жилище и ждал. Он знал, что у людей Джона не возникнет особых проблем с поиском Дзирта, если он все еще в городе. И если Дзирт превратился в убийцу после воскрешения, то Энтрери так или иначе узнает об этом. За те несколько часов, что у него были до того, как разразился весь этот ад, Энтрери попытался разобраться с этой проблемой.
Ему не нравилась магия. Он думал, что магические энергии в этом мире слишком сильны, чтобы их могли понять люди. Их короткая жизнь и амбициозные цели заставляли их срезать так много углов, что Энтрери был удивлен, что подобные ситуации случаются не так часто. Тем не менее, он знал, что у магии есть свое применение, и хотя большинство неумелых магов не получали того, чего хотели, магия всегда делала то, что должна была. Это означало, что, хотя Крейган и не получил того, чего ожидал, если заклинание было разработано, чтобы вызвать худший страх Энтрери, то им был Дзирт.
Что это значило? В этом не было никакого смысла, если этот воскресший Дзирт придерживался того же менталитета, что и тот, которого он убил. Он уважал Дзирта, но не боялся его. Энтрери был вынужден признаться самому себе во многих вещах, об ошибках, которые он совершил в своей жизни, но как бы глубоко он ни искал и как бы правдив ни был с самим собой, он не мог обнаружить никакого страха перед Дзиртом До'Урденом.
Энтрери мог вспомнить только один раз, когда ему было страшно. Он оставался с Джарлаксом в Мензоберранзане в течение нескольких месяцев после того, как наемник-дроу спас ему жизнь. За это время он увидел, каким может быть город, полный убийц. Не то чтобы все они были искуснее его. Он сражался с несколькими дроу, включая Верховную Мать, и все они пали от его клинков. Они не были такими уж умными или находчивыми. Однако они были такими же безжалостными, если не больше. У каждого дроу были амбиции к величию, и единственный открытый для них путь состоял в том, чтобы убивать все на своем пути. В городе, где они служили богине хаоса, не было ни порядка, ни закона.