Спустя два года дежурные фразы перешли в наступление. Мигель начал приглашать Сусику на чашку кофе и кусочек пиццы. Он оставлял ей у двери рыжих котят, привязывал к дверной ручке розовые шары. В общем, вел себя, как круглый идиот. Девушка снисходительно улыбалась и позволяла себе грубость только в скверном настроении. Она общалась с головорезами и клановыми мафиози. Она знала цену жестам и словам. Мигель же в свою очередь видел только рыбу с утра до вечера и совместные посиделки с товарищами мексиканцами на уличных задворках, где они курили листья коки и играли в уругвайское домино.
Со временем отчаянный влюбленный смирился с ролью добряка-соседа. Отказы любви всей своей жизни он принимал с улыбкой смирения, за которой бальзамом мозг беззвучно шептал «может в следующий раз».
И все же, несмотря на всю невозможность их союза, с ними порой случались презабавные совпадения. Они постоянно сталкивались в самых неожиданных местах. В национальном банке, где Сусика делала денежный перевод, а Мигель просто, любопытства ради, заходил посмотреть в вестибюле на резные золоченные колонны. На уличной распродаже импрессионистских полотен неизвестных художников, где Сусика искала продавца оружием, а Мигель ходил утолить грусть в пасмурных пейзажах с прудами и кувшинками. Их глаза находили друг друга в многотысячной толпе на Римском бульваре напротив здания суда. Сусика ходила уплатить штраф, а Мигель хотел попробовать тако в новой закусочной на углу Пражского и Венского бульваров.
Эти подозрительные совпадения вовсе не казались Сусике случайными. Она стала подозревать, что Мигель превратился в помешанного преследователя. Но справедливости ради отметим, что он был ни в чем не виноват. Просто кто-то сверху все время его подставлял.
Вот и сейчас в жаркий вторник в середине лета Мигель отлучился с работы и по поручению бригадира шел узнать, не прибыл ли рыболовецкий трал из Луанды. Молодой человек радовался возможности прогуляться таким чудесным днем по берегу океана. Перевязанные шнурками кеды свисали с правого плеча, засученные джинсы открывали коленки. Пятки утопали в горячем песке, мысли парили в свободном полете и уже направлялись к образу Сусики, как вдруг она возникла наяву.
Мигель остолбенел и какое-то время просто пялился на девушку, сидящую на песке, спиной к бетону и лицом к свободному океану. Для одних - просто Рыжая Сусика. Для Мигеля - райское создание, тайком сбежавшее из сонма крылатых нимф. Густые рыжие волосы практично собраны в хвост. Короткие джинсовые шорты открывают стройные загорелые ноги. Поверх желтой майки легкий клетчатый жилетик с карманами. На руках разноцветные браслеты. Прекрасна, как всегда, но явно чем-то расстроена. Если б Мигель не знал её, то принял бы за девочку подростка, которая переживает сложный экзистенциональный кризис.
- Сусика? – вырвалось в него - Что случилось?
Длинные ресницы взмахнули вверх, как крылья бабочки. Голубые глаза полоснули по сердцу.
- Мигель… – устало произнесла Сусика, во взгляде её присутствовали растерянность и сдержанное раздражение. – Я прошу тебя, не сейчас.
- Да я только…
Но она уже поднялась, отряхиваясь от песка, и запрыгнула в верный мустанг. Мигелю досталась лишь пыль из-под колес.
Вечером того же дня Сусика отправилась в сицилийский квартал, где в баре « Дурной койот» нашла Скользкого Чака – владельца заведения. Заведение находилось в самом центре города в окружении головокружительных зеркальных небоскребов деловых районов.
Скользкий Чак входил в «Тайный Совет Одиннадцати», осуществлявший теневое управление всеми городскими делами, включая школьное образование и вывоз мусора. Организация состояла из гангстерских авторитетов Либревиля, которые поддерживали порядок во взаимоотношениях этнических мафиозных синдикатов и тем самым не давали погрузиться улицам в хаос. Члены совета выбирались один раз в семь лет, независимо от национальности и расовой принадлежности. Большинство посетителей «Дурного кайота» знали, что скользкий Чак имеет особый статус. Настолько особый, что он мог решать любые мелкие вопросы с подрядчиками прямым звонком мэру. Вероятно поэтому в баре почти не бывало драк, а если такое случалось, то грузный шестидесятилетний сицилиец доставал любимый старый Смит и Вессон 29 и начинал стрелять. Случалось он дырявил того или иного драчуна, но никто не трудился вызывать полицию. Здесь назначали встречи представители коррумпированных сенаторов и этнические гангстеры. В Либревиле это место обладало почти дипломатической неприкосновенностью. Однако все-таки это был бар и туда мог заглянуть, кто угодно.