Новость о том, что Рыжая Сусика находится рядом с денежным хранилищем, привела босса в такую ярость, что Крег Тучи едва не вылетел со сто сорок четвертого этажа в воздушное пространство Либревиля. Маленький, но энергичный Броган взял здоровяка начальника безопасности за галстук и с разбега столкнул его с пуленепробиваемым стеклом пентхауза. Крег Тучи расквасил себе нос, а коротышка-шэф продолжил его мутузить телефонным справочником и не переставал кричать:
- Убить! Разорвать! Принести головы!
Глава 16. Сокровища Магриба
Детский плач в глубинах беломраморного коридора манил, как песнь сирены. Отчаянная девушка-терминатор (а Мигель иногда в мыслях называл ее и так) и покорный поклонник неслись со всех ног по тому же пути, по которому частенько сновали электропогрузчики с золотом и бриллиантами. На белоснежном камне тянулись грязные следы. Сусика на бегу лишь повторяла «Сейчас, малыш, мы уже близко», полагая, что ребенок свалился туда, куда не следовало сваливаться детям.
На самом деле никакого ребенка не было. Звук издавал трехтонный Хоруши-кам, который сидел на титановой цепи и охранял многомиллиардные активы ирландского синдиката. Броган даже не удосужился поставить решетку или дверь в белом коридоре. Все, кто шел на плач ребенка, неизменно попадали в западню.
Монстр не имитировал плач. Все звуки шли прямо от сердца и были совершенно искренними. По геномному потенциалу и уровню развития мозговых структур это существо обладало высоким интеллектом, но никто просто не подумал научить его разговаривать на человеческом языке. Вот почему громадный Хоруши-кам умел лишь плакать да рычать.
Когда источник плача заметно приблизился, пленники подземелья сбавили шаг. Что-то в этом звуке настораживало. Слишком низко для гортани ребенка. Да и сам «ребенок» плакал теперь не так отчаянно, а с длинными перерывами, которые заполнялись эхом робких шагов. Мигель уже подумывал, что это дурацкая затея и нужно повернуть назад, но как бы он в таком случае выглядел в глазах мечты своих сладострастных грез? Взялся любить Сусику, страдай. И в подземельях, и в лифтах, и спасая странных детишек.
Что ж, на собственный страх и риск они продолжали углубляться в лабиринт Минотавра, постоянно выглядывая головами за плавный радиальный поворот. Кто же там так странно плачет, черт возьми?
Десяток другой шагов спустя коридор открылся прямым финишным проходом. Вооруженная парочка опустила автоматы дулами к полу и встала в полном изумлении. Там, в тридцати или сорока метрах впереди, открывалась просторная светлая зала, в дальнем конце которой сияли золотые слитки, изумруды, сапфиры, рубины и бриллианты, сваленные в высокие отдельные кучи, как в арабских сказках. Блеск сокровищ Магриба засиял озорными бликами в зрачках заманенных молодых людей. Ребенка они не увидели.
- Твою ж ты мать… – наконец, произнесла Сусика, для которой каждый доллар доставался тяжелым трудом с раннего детства.
Мигель услышал позади странное хлюпанье, вроде того, когда с потолка на пол капает длинная растянутая слюна с желтого клыка страшной ночной твари. Мексиканские инстинкты его не подвели. Он развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как весь мраморный коридор позади покрылся ползущими белесыми нагими существами. Грязные прижимались к стенам, полу и потолку. Они ползли и ползли, как отвратительные человекоподобные пауки, и не было им конца.
- Сусика! Сзади! – заорал Мигель и тут же выпустил автоматную очередь.
Девушка мгновенно развернулась и стрекочущим залпом срезала с потолка и стены сразу шесть ползучих гадов.
- Быстрее, уходим! – крикнула она и потянула Мигеля к просторной светлой зале.
Они шли к сокровищам спинами вперед, дырявя автоматными выстрелами гнойных полупрозрачных существ, которые шипели и щерили острые зубы, предчувствуя мясо. Грязные падали с потолка и стен с бесчисленными пулевыми ранениями. Вязкая кровь растеклась по белому мрамору темно красными лужами. Тут и там эти лужи быстро росли и сливались друг с другом. Живые твари рвали трупы мертвых, но их было слишком много и они все лезли и лезли вперед.
- Как их много! – стрелял и паниковал Мигель.
Они отступали, расходуя автоматные магазины и тут же заряжая новые. Отстреленные гильзы звякали о мрамор, грохот очередей множил страшное эхо, за которым растворился плач ребенка. В раже перестрелки о нем просто забыли. А потом…