- Мэм,- остановила её Сусика.
- Да милочка?
- Вы не продадите мне вашу сумку?
- Сколько? - с прищуром спросила старушка.
Сусика порылась в волосах и вытащила оттуда здоровый сапфир.
- Настоящий, – заверила её девушка и буквально выдрала из артритных рук сумку вместе с продуктами.
Она закрыла за старушкой дверь на замок. Затем быстро прошла к карте метрополитена на правой стене вагона, нашла станцию «Бульвар Розовых слонов» на красной ветке, отвела пальцем назад и остановилась на пересечении с коричневой пунктирной линией.
- Ты чего снова придумала? – Мигель был озадачен ее картографическим азартом.
Сусика резко повернулась к нему. Её глаза были взволнованны.
- Нам нужно отцепиться.
- На кой черт? – Мигель устал от приключений, но не от Сусики, поэтому слушал внимательно.
- Нас могут ждать на следующей станции. Они все видели на камерах. Здесь рядом поворот на неработающую ветку. Видишь коричневую линию? Вылезем на закрытой станции. Так безопасней.
- Ты предлагаешь идти пешком по тоннелю? – ужаснулся Мигель. – По тоннелю, который кишмя кишит грязными?
- Именно это я и предлагаю, – ее улыбка не стала заразительной.
Но Мигель оставался рабом чувством, поэтому оказался физически бессилен перед очередной взбалмошной инициативой.
Они прошли к месту сцепки вагона, вместе взялись за нижний рычаг и потянули изо всех сил. Сцепное устройство сработало. Пластиковая оболочка межвагонного перехода натянулась и с хлопком разорвалась.
Состав уходил во тьму. Отцепленный вагон еще немного катился, затем встал.
Сусика рухнула на сиденье вместе с купленной сумкой.
- Хочешь есть? – она принялась вытаскивать из сумки хлеб, колбасу, сыры, ветчину, кефир, йогурт.
Мигель сел рядом, взял булку и жадно разорвал её зубами, запивая кефиром. Некоторое время они сидели молча с набитыми ртами, перемалывая хлеб с колбасой. Вагон больше не трясся, они никуда не ехали. На полу под скамейками сверкали рассыпанные бриллианты, сапфиры и золотые слитки.
- Так что ты там хотела мне сказать? – вдруг вспомнил Мигель. Он говорил с ртом, полным еды.
- Где? – щеки Сусики раздулись, как у хомяка.
- В лифте. Когда мы падали.
Она престала жевать, деланно покривила губы и столь же манерно ответила, что ничего такого не помнит, а после снова быстро зажевала.
Мигель решил не настаивать и сменить тему.
- Не забыла про кишки?
- Не забыла.
- Время идет. Надо уходить.
Они быстро дожевали и проглотили то, что было во рту, затем запили все жирным клубничным йогуртом, а остальные продукты высыпали на протертое пластиковое сиденье. После быстро нагрузили старомодную армейскую сумку золотыми слитками и драгоценными камнями. Мигель закрыл ее на молнию, затем присел и надел лямки на плечи. Двадцатикилограммовая ноша плотно легла ему на спину.
Сусика схватила его за руку и потянула, помогая встать.
- Донесешь?
- Я же мексиканец.
Глава 18. Долбанный извращенец
Задняя дверца последнего вагона с треском распахнулась под сильным пинком Сусики. Рука сжимала беретту, на бедре висел паранг. Девушка спрыгнула на шпалы и с тревогой посмотрела в таящийся впереди сумрак. Тоннель освещался редкими красными лампами на сводчатом потолке. Источники света располагались настолько далеко друг от друга, что в интервалах свободно хозяйничала жирная тьма.
Тяжело нагруженный Мигель сел на пол вагона, свесил ноги наружу и, поднатужившись, грохнулся на рельсовую гальку.
- Ты как? – Сусика помогла ему подняться.
- Все нормально. Сколько нам идти?
- Около километра, я думаю.
- Это самоубийство. Грязные нас сожрут.
- Брось, Мигель. Всего километр.
- Ладно.
И они зашагали в сумеречную прохладу тоннеля с редкими красными лампами на сводчатом потолке. Она впереди, он позади. Каждый подозрительный шорох заставлял останавливаться и напряженно прислушиваться. Палец девушки на спусковом крючке отодвигался только тогда, когда по писку в темных углах они понимали, что это просто крысы.
Скоро они вошли в участок кромешной тьмы, где не горела ни одна лампа. Мигель двигался следом, ориентируясь на ее осторожные шаги, а она успокаивалась, когда слышала позади его тяжелую поступь. Тьма здесь пробиралась под кожу и, чтобы разбавить нервяк, Мигель начал травить пролетарские анекдоты, а Сусика делала вид, что смеется.