В горячем поцелуе влюбленного мексиканского паренька пылал протест против законов мироздания. Смуглый Ромео не желал мириться со смертью возлюбленной. Он не хотел стать героем шекспировской трагедии. Мигель не отпускал её губы, мысленно моля Бога о том, чтобы тот вернул Сусику к жизни.
За те минуты, пока он её целовал, горбун Хакси успел выкурить две сигареты. Ну, а кроме того, за это время слюна Мигеля смешалась с окровавленной слюной Сусики. Тысячи его клеток нырнули в чужеродную среду и вирусы тиоджиофреджино это сразу почувствовали. Они немедленно захватили новобранцев-эукариотов и возобновили процесс укрепления организма рыжей подстреленной девушки.
Мигель и карлик не могли этого видеть, однако внутри Сусики происходили невероятные метаморфозы. Внутренние ткани, разорванные пулей в клочья, восстанавливались в обратном порядке. Сначала воссоединился разрыв там, где сидела пуля. При этом кусок свинца медленно выталкивался вновь склеенными мышцами, миллиметр за миллиметром. Пуля пятилась назад, словно кто-то невидимый толкал её наружу. Паренек продолжал воздавать возлюбленной последний поцелуй страсти, пока не услышал, как что-то звякнуло о мраморный пол.
Сусика открыла веки. Голубые глаза резанули паренька по сердцу. Невероятно, но она была жива.
Глава 20. Ирландского мне, чистого
До заката солнца оставалось чуть больше семидесяти минут, когда реанимированная девушка, ее поклонник и горбун Хакси выбрались из закрытой станции на поверхность. Мигель нес за спиной сумку с золотом, а карлик черный полиэтиленовый мешок с кишками мафиози, которых он распотрошил перед уходом.
Они все еще находились в районе Джуджи-вест. По зеркалу стройных небоскребов скользили алые лучи закатного солнца. Предвечернее небо отяжелело перед переходом изо дня в ночь. Синий фургон ждал неподалеку в тени африканских акаций, украшавших длинную Джуджи-авеню. Рядом разворачивалась стройка нового небоскреба.
Горбун открыл скользящую дверь и закинул туда пакет с кишками. Мигель поставил рядом тяжеленную сумку с золотом и камнями.
- А эти кишки вам не подойдут? – спросил он карлика, с отвращением пялясь на пакет.
Горбун Хакси посмотрел на паренька так, словно тот его обозвал обидным словом.
- Эти кишки нам еще как подойдут. Только трупаки те мои были, а значит и добыча моя. А твой долг за тобой.
- Все нормально, Мигель, – Сусика встала рядом с открытой дверцей фургона. - Я помню наше соглашение. Он получит свои кишки. Только пусть довезет нас до бара Скользкого Чака.
- Садитесь уже! – проворчал карлик и с силой задвинул дверцу кузова.
Они все потеснились в кабине на передних сиденьях. Горбун Хакси завел фургон и надавил короткой ногой на длинную педаль газа.
Фургон полетел по каньонам улиц, подрезая и распугивая соседние автомобили. Сусика показала коротышке на белую башню небоскреба японских производителей роботов. Это было самое высокое здание в Либревиле. Как раз напротив этого футуристического сооружения мигал бар «Дурной койот». Пока они ехали, солнце село еще минут на десять.
Синий фургон с буквой «Л» остановился у въезда на стоянку, которая как всегда была полна мотоциклов и ярких спорткаров. Над входом в бар синий неоновый койот поднимал голову и выл на луну.
Горбун Хакси заглушил мотор, взглянул на червонное закатное небо.
- Ну, где ваши кишки? – он обращался больше к девушке, чем к пареньку.
- У нас еще около часа, – ответила она. – Я свое слово держу. Подъезжай к небоскребу японцев на той стороне улицы. Ровно за пять минут до заката. Мы вернем тебе долго там.
Мигель с недоумением посмотрел на Сусику, но та знаком дала понять, что знает, о чем говорит.
- Хорошо, я подожду еще час, – карлик вытащил из-за пояса длинноствольный револьвер. – Но только я буду не один. Мексикашка останется со мной.
- Идет, – согласилась Сусика.
- Идет? – вспыхнул возмущенно Мигель. – У тебя точно есть план?
- У меня всегда есть план.
Горбун Хакси выбросил сумку с сокровищами к ногам Сусики, затем вернулся в кабину и переехал на другую сторону улицы, ближе к японскому небоскребу.
В баре висел сигаретный дым и пивной душок. Народ под вечер все прибывал. Скользкий Чак был полон энергии и только успевал подгонять официанток. Он увидел её издалека и тут же переменился в лице. Роскошные волосы Рыжей Сусики растрепались и перепачкались в высохшей блевотине, на лице блестели кровавые разводы с припухлостями, на животе и руках алели свежие шрамы, джинсы порвались во многих местах.