– Все девки будут твои, сразу же. От меня к тебе перебегут, да-а! – Сигорд театрально замер, с ферзем в руке, напустил на себя серьезный вид и словно бы задумался о горьком своем грядущем, в котором орды молоденьких женщин с презрением покинут его в пользу лихого пенсионера Яблонски. – Вот и посмотришь заодно, как они там по-особенному устроены.
– Нечего там смотреть, такие же и так же.
– Может быть и не такие, а вовсе даже по особому структурированные, не то почему же их по телевизору да в кино раздетыми показывают? Эх, Ян, я бы на них впятеро больше тратил, в смысле – впятеро чаще, да куда уж мне, в мои годы… Раз в неделю – и я сыт по уши. Да и не много я мотаю… Не много, не спорь, я специально считал. Рестораны, то, се, корзина фруктов, цветы… Иной раз на представительские ланчи больше уходит. Я ведь не дурак – драгоценности им дарить, я ведь жмот, ты же знаешь…
– Этого я как раз не знаю, но факт остается фактом: возле вас они надолго не задерживаются.
– И хорошо, я не против. Ты что, кстати говоря, на свои собственные деньги мой дом ведешь? – Это первый к тебе вопрос…
– А второй?
– Не видел ли ты мои очки, которые черепаховые, для чтения?
– Вот они, за пепельницей. Отвечаю на первый: нет, не на свои. Нельзя двигать эту пешку, вам шах открывается. Вы же мне дали «дебетку», я с нее снимаю… или должен снимать в пределах десяти тысяч ежемесячно. Как деньги иссякнут, я обязан вам об этом сообщить, но они пока имеются.
– А, точно, я забыл.
– Забыли, либо проверяете. То и другое весьма присуще узколобым надутым нуворишам, обезумевшим от внезапных барышей, но по-прежнему мелкотравчатым.
– Это я нувориш???
– А кто – я, что ли?
– Понятно. Тогда у меня третий вопрос: ты чем пыль с пола убираешь – тряпкой, щеткой или пылесосом?
– По обстановке, так и эдак бывает, а что?
– Ничего. Просто, мне, с таким мажордомом, никогда из нуворишей в порядочные лорды не выбиться. Ты еще в своей псевдоливрейной «тройке» ведро с мусором во двор вынеси!
– Не понял вас?
– Найми горничную – раз, найди приходящего повара, либо повариху, либо постоянную кухню в каком-нибудь ресторанчике – два. Шофера, чтобы присматривал на постоянной основе за моторами, твоими и моими – три! Кастелянша чтобы была – четыре. Охранник. Можно на совмещении, но чтобы все эти функции были охвачены челядью, вернее, чтобы челядь была охвачена всеми этими функциями.
– А я что тогда буду делать?
– Ими руководить. И читать, повышать свой культурный уровень тонким знанием этикета, чтобы мне не стыдно было пригласить на крокет и дерби друзей-аристократов из лучших королевских домов Австралии и Бразилии. Где твоя булава, коей ты должен ударять в паркетный пол, объявляя то или иное действо?
– Гм… исправлюсь.
– Тридцатки на все хватит? Ежемесячно?
– Вместо тех десяти?
– Дополнительно.
– Конечно, хватит, еще и останутся.
– Я пополню «дебетку», а ты не забывай мне напоминать.
– Хорошо.
– С горничной – по обстановке, если молодая и горячая окажется, но явного, демонстративного распутства у себя в доме не потерплю.
– Послушайте, Сигорд!
– Что же касаемо домоправителя Господина Президента, Яблонски, то он наверняка получает оклад меньше твоего, в разы и порядки, но это не мешает ему стремиться стать богаче меня. Я бы не удивился, узнав, что он таки богаче. И не потому, что я безденежный, но потому, что взятки во Дворце предельно большие, хотя и не редкие. А мажордом – это человек очень близкий, очень знающий, очень информированный…
– Намек понял. Я никогда и ни с кем ничего, нашего с вами, не обсуждаю, ни на улице, ни в клубе. В этом можете вообще не сомневаться. Так я убираю доску? Или последнюю партеечку?
– Битому неймется? Расставляй.
Из приемной господина Президента вывалился распаренный, что называется, господин, одной рукой он сразу же выдернул платок – вытирать лоб и шею, а другой потянул было из кармана мобильный, да спохватился – пусто в кармане.
– Эдгар, дружище! Сколько лет, сколько зим!
– О… Михаель, ты???
– Я, черт меня забодай! Слышал о тебе, но не ожидал здесь увидеть… Вру, конечно же ожидал, что ты приедешь, но того не прикидывал, что так скоро встретимся… Ты изменился, пожалуй, в лучшую сторону.
– А ты не изменился вообще, разве что крупные «погонные» звезды на большие «эполетные» поменял. Главное, с выгодой! Погоди, Мик, я получу свой телефон, потом давай отойдем в сторону… Хочешь, поедем, встречу отметим?
– Эдгар, всей душой рад бы – не могу, на ковер кличут. Но пара минут у нас, похоже, есть…
Мужчины отошли в ту часть громадного помещения, где можно было курить и расположились в креслах. Предложенные напитки отвергли, но с удовольствием задымили сигарами. В приемной было совсем немного народу, разговаривали все вполголоса. Тот, кого звали Эдгаром, трубку забрал, но включать не стал: это было категорически запрещено до выхода из Дворца.
– Орден принимать пришел?
– Клизму получать. Ордена – дело редкое, праздничное, Кабан лично за ними ездит. А клизмы – повседневность, ее он мне доверяет. Но ты же знаешь карьерные порядки, сам ведь в теме… Так ты в гости к нам из Иневии, или вернулся?
– Второе. Закончилась моя опала, и я возвращаюсь.
– Надеюсь, не на прежний пост?
– Ну… Сам пообещал, что на ступеньку выше. Похоже, в замы ставят к мэру, если не шутит. В первые, но скорее, все же, во вторые. Но, типа, на вырост.
– Ого. А говорят – в провинции люди потухают навсегда. Господин Шредер, так мне, небось, пристало отныне – стоя с вами разговаривать? А я расселся тут, китель нараспашку…
– Брось, Михаель, не тебе прибедняться. Ты… случайно меня увидел? Или…
– Или – что?
– Ну… По службе там…
– Скорее, по Конторе. И да, и нет. Честно, не ожидал сегодня и сейчас, однако Сабборг велел мне, как твоему закадычному… Вернее, порекомендовал связаться с тобою побыстрее и передать от него привет. Он бы тоже был бы рад с тобою пообщаться, причем, не откладывая это дело в долгий ящик.
– Да я хоть сейчас.
– Да? Хм… Погоди…
Тот, кого звали Михаель, крупный осанистый брюнет в генеральских погонах, отошел к окну, снял с простенка телефонную трубку и набрал несколько цифр.
– Везет тебе в нынешнем Бабилоне! Он у себя, с нетерпением ждет. Маршрут знаешь? Да по дороге захвати ему хороший вискарь, советую.
– Помню, вроде бы… если Контора там же?
– На месте Контора. А то на моем моторе езжай, чтобы шофер не скучал, я-то не скоро освобожусь.
– На фиг. То есть, искреннее спасибо, но что-то не хочется мне мотор жены в этих краях, у этих стен, оставлять без присмотра. Заподозрят, увезут – твои же люди какие-нибудь, потом замучаешься вызволять, объяснительные писать…
– Нет, этим делом ни мы, ни Доффер не заведуем, это в компетенции дворцовой охраны, ох и псы же наглые! Ну, как знаешь. Короче, Эдгар, твое предложение отметить – бескомпромиссно принимается! В любой день, начиная с завтра! Первая бутылка за тобой, а вся остальная пьянка – с меня. Можем у меня дома, Криста будет счастлива. Кстати, полно наших горят тебя увидеть в неформальной обстановке.
– Ну уж, полно…
– Я тебе говорю! Полвыпуска – точно! Реально будет, кстати, помимо нашего тет-а-тет, дважды отметить: раз – пати, с женами, в смокингах, все дела, твои расходы…
– Не собираюсь возражать, принято.
–… а второй, а лучше первый – на мальчишник раскрутимся, рыл на дюжину, на лоне природы, по-эльфийски, с приглашенными феями… Скинемся дружно. Я тамадою, как всегда.
– Гм… Это можно!
Однажды Сигорд бодрым скоком взбежал по ступенькам здания Бабилонской биржи, улыбнулся швейцару, проворно открывшему перед ним двери, и направился в гардероб, чтобы отдать шляпу и зонт. Чаще он оставлял верхнюю одежду и головной убор в офисе, чтобы никого не заморачивать и ни от кого не зависеть даже в такой малости, но иногда пользовался услугами гардеробщика, вероятно, чтобы не так обидно было отчислять свои кровные на содержание обслуживающего персонала биржи, куда входили и гардеробщики, и уборщицы, и лифтеры, и охранники, и электрики, и сантехники, и операторы…и…, и…, и… Эх… Гардеробщик ловко принял в обе руки зонт и шляпу – и не успел Сигорд отвернуться – с легким поклоном вручил ему «биржевку» – газетенку для внутрибиржевого пользования.