– Погодите-ка, Сигорд! Но это же классические акульи проценты, да за них можно в суд подавать! Двадцать пять процентов за девять месяцев??? Какой вы сказали банк? «Юго-западный кредит»? И это при таком несоразмерном залоге?
– Он самый. Судиться? С нашими деньгами мы себе не можем позволить эту роскошь. Все логично и честно: не хочешь, не бери – слава богу – в свободном мире живем, не при демократии, чай. Чего ты так разудивлялся, не понимаю? Одним словом, подпиши еще вот эти документы, поскольку я засадил денежки в Уставный фонд. Оно и хлопотнее, быть может, чем просто на счет, но зато, хотя бы внешне, добавит нам солидности.
– Сколько я должен внести?
– Ничего не должен. Уже я внес за тебя, считай, что это тебе вместо зарплаты за две недели. Теперь, как подпишешь в нотариате и сдашь в реестр, наш Уставный фонд составит двести пятьдесят тысяч талеров и будет состоять из двадцати пяти миллионов акций, хранящихся в электронном виде, из которых пятьсот тысяч принадлежат тебе, остальные мне. Одна акция – один пенс. Сто акций – полноценный талер!
– Нет, ну как это так…
– Да так. Ребята выйдут на работу через три недели, я решил – выдержим, они нам не балласт, к этому моменту мы должны дочиста обкатать и отшлифовать методику, чтобы и без нашего с тобой утомительного бдения за мониторами дело не стояло. Денег у нас мало, времени также не густо, деваться некуда, раскачиваться некогда. По первости будем на пару сидеть, как приспособимся – посменно возьмемся, тогда полегче станет.
Первый месяц новой работы с новыми четвертьмиллионными объемами принес ровно сто тысяч навару. Гораздо лучше, чем ничего. Томас Эриду был уволен, а точнее – сам ушел с тонущего корабля, нашел себе место в Иневии, где-то в новомодной Форекс-системе, так не любимой Сигордом, а Гюнтер и София остались. София ждала ребенка и ей было почти все равно, откуда уходить в декрет, Гюнтер побегал, тайком от Сигорда, по брокерским конторам – нигде его не ждали в это жестокое время, тихо вернулся, уповая на чудо… Черт с ними, с премиальными и бонусами, зарплату бы вовремя платили… Все организационные вклады и платежи Сигорд забил авансом еще ранее, на новогоднюю зарплату выделил, страдая безмерно от собственного мотовства, тридцать тысяч на четверых, включая социальные отчисления, семьдесят влил в ресурсы, которых стало числиться на текущее число нового месяца, нового года – триста тридцать тысяч талеров.
Как оказалось – ранее, в докризисную пору, особенно в сравнении с нынешними днями, фирму «Дом фондовых ремесел» на бирже весьма уважали: пусть и не из крупных, но – обязательная, не «темная», что называется, в «кидках», «подставах» и просрочках не замечена, воду никогда не мутила… Сделки солидные… А сделки солидные – стало быть, партнеры по сделкам имеют свою взаимовыгодную долю по ним, чем больше сделок – тем чаще у партнеров появляются поводы радоваться жизни и смотреть на тебя с одобрением, с благодарностью…
Но пришли новые времена: бывшие приятели торкнулись туда, в «Дом ремесел», раз, другой – ни купить они там ничего не могут, ни продать, «ремесленники» занимаются сугубой мелочевкой, прибыли от партнерства с ними никакой, брать пятерки-десятки за канцелярщину они также перестали, потому как и этот сектор внутри биржи захватили другие люди… Был Сигорд, был Яблонски, миллионами ворочали – теперь же оба мелкие суетливые жучки, которым уже никто из докризисных клиентов денег не доверяет. Если их прежние партнеры и кредиторы покинули, если от них сотрудники увольняются – кому они нужны, такие контрагенты? Стал мелочью – занимайся мелочью, веди себя подобающе, как мелочь, не суйся с пустыми разговорами к занятым людям. Если с тобой здороваются, помнят прежние дела и заслуги – то имей совесть, не напрягай своим пустым присутствием место, где люди делают реальные деньги, и знай свое… Понятно, да? Вот и хорошо, что понятно, и что не надо это произносить вслух, при всех. Кивнули друг другу – дальше разлетелись, каждый по своим этажам и жердочкам. Справедливо? Справедливо.
– Да нет же, если абстрактно оценивать нас, как некую хозяйствующую единицу, учитывая штат, объемы произведенных услуг, производственные затраты, полученную прибыль – то мы очень даже ничего, процветающая организация…
– Ты это с кем разговариваешь, Ян, с чайником?
– А?.. Это я сам с собой, вслух рассуждаю. Говорю – фирма мы не сказать чтобы мелкая: сто тридцать тысяч нащелкали за январь, при том, что новогодние каникулы нам мешали.