Сигорду вспомнился двухэтажный дом, давший ему защиту и приют в последнюю бомжевую зиму, сердце сразу екнуло виновато. Как он там, старый? Наверняка давно уже снесли, построили на его месте автозаправку, либо дом, но уже современный, многоэтажный… Или парк разбили, как когда-то грозились по телевизору, но это вряд ли: в Бабилоне-столице словно медом намазано для провинции, лезут и лезут неустанно, поколение за поколением, и хотя естественная и искусственная убыль в стольном городе велика, а городские женщины не любят рожать больше одного-двух раз за свою жизнь, приток поселенцев заметно выше оттока и город постоянно перенаселен. И ни дороговизна, ни сырой климат, ни даже строгие указы и эдикты господина Президента не способны в полной мере воспрепятствовать искателям счастья, урбаноиммигрантам и нищебродам. А если есть тяга – в смысле если есть спрос на дешевое дорогое жилье, дешевое для строителей и дорогое для жильцов – кто же по доброй воле будет строить парки да скверы? Наверняка там воздвигли панельную дылду в двадцать с лишним этажей. С видом на залив!
Сигорд горестно пожал плечами и развел в стороны тощие руки – зеркало сочувственно кивнуло в ответ: да, дескать, пора чистить зубы и спать.
Но старый двухэтажный дом все еще жил. Словно бы град из ночного безоблачного неба стеганул по дырявой крыше: это дом вдруг вспомнил человечка своего, которому давал он жалкие кров и тепло, и который однажды утром исчез и больше не появился. Дом помнил, как суетился человечек в ту последнюю ночь, как разорял и пинал свитое на чердаке гнездо, но разве до этого человек ни разу не вел себя странно и непонятно? Разве не лежал неподвижно сутками, не кричал, не дрожал, и не прятался по углам неизвестно от чего? А теперь исчез. Нет, это был не град и не ветер… Это пришло к дому понимание, что симбионт его жив и вдруг вспомнил о нем. Да, он помнит человечка, и тот помнит его. Дом словно бы согрелся от этого понимания, он вздохнул – загремела ржавая жесть на загривке, скрипнули стропила, дом замер на мгновение и словно бы осел на фундамент, расслабился и вновь погрузился то ли в дрему, то ли в наступающую осень. И в этот же час спал вечным сном господин Лауб в своем фамильном склепе, где во всякую погоду фальшивые цветы лежат поверх настоящего мрамора, беспокойно спал опальный господин Шредер, вице-префект проблемного (но центрального, на виду!) Иневийского округа, чутко спал его тайный родственник и покровитель Арвид Сабборг, глава Конторы, департамента внутренних дел всея Бабилона, дремал вполглаза и недоверчиво господин Президент, сидя в кресле в своем кабинете – заработался…