После экзаменов был кадетский выпускной бал в старинном дворце: зеркала, лепнина, подсвечники, банкетки… И светлые девушки, как благовоспитанные гимназистки, в белых платьях с кринолином, выпускницы из соседних школ.
Я заметил, как трепетно они волновались, перебирая белоснежными ручками прозрачную шаль, как горели их глаза, бросая родниковый взгляд из-под длинных ресниц на будущих офицеров. А мы с ребятами, курсируя между красавиц, ходили и шутили, подбадривая в первую очередь себя, выбирая достойную напарницу на полонез. Вдруг среди светлого живого облака я заметил солнечное, милое лицо Кати. Солнце огненными красками отображалось везде: в её глазах, на губах, волосах. Наши взгляды встретились. Лёгкая искра короткого замыкания, словно сладостная нить молнии, пронзила сердце. И я уже больше никого и ничего не замечал. Полонез, вальс и другие бальные танцы проплыли в музыкальном тумане на раз, два, три. Этот танец оказался длиною во всю жизнь.
Искал девушку на полонез, а нарвался на любовь. На балах часто среди танцующих зарождалось, возникало, вспыхивало чувство. Я, оказывается, встретил свою избранницу, как и Пушкин повстречал свою Наталью Николаевну именно на балу.
Месяц – серебряный шар со свечою внутри,
и карнавальные маски – по кругу, по кругу!
Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,
и – раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!..
Но вот окончен бал, погасли свечи. Впереди меня ожидали учёба и служба. В этой длинной обойме армейских отношений я почувствовал себя исходной точкой бытия, но не одинокой точкой самой по себе, а точкой, являющейся частью линии, росчерка, взлётной полосы на моём, отмеренном мне жизнью, пути. Но вначале всего этого было ЖЕЛАНИЕ, МЫСЛЬ, а затем уже СЛОВО! Моё слово! И слово это было РЕШЕНИЕ! Решение жить вот так: «Делай, что можешь, и будь, что будет!»…
Эпилог. От автора.
Служба Сергея проходила в дальних гарнизонах. Он прошёл Огонь, Воду и Медные трубы. За ним неотрывно следовала его жена Екатерина и его неотлучный друг Страх. Он следовал как Тень, напоминая об опасностях, заставляя изучать всё новое, современное, порой вместе с детьми и внуками. Ибо истинное познание начинается со страха. В этом познаЮщий подобен Воину: Страх, Благоговение и Решимость постоянно владеют его сердцем!
Ангелы с неба все они в белом,
Здесь поклялись мы на верность,
Самой прекрасной безмерно,
Матушке нашей русской земле.
Шелк парашюта шепчет мне в ухо:
Будь ты отважным, десантник, сейчас,
Пусть для тебя навсегда - добрый час,
Потому что никто, никогда, кроме нас!
Время бежало, шло, ползло. И вот, у памятника Суворову стоял поседевший генерал, вся грудь в орденах, и что-то рассказывал внуку, показывая на ворота со звездой Суворовского училища и на «Деда», а рядом, на лавочке, сидела бабушка и держала два «Эскимо». Когда дед с внуком подошли к ней, она, протягивая им слегка раскрытое в фольге мороженое, сказала:
– Я не знаю, будет ли наш Ванечка суворовцем: и так мы уже за свою жизнь натерпелись всякого, мотаясь по гарнизонам, но он обязательно станет хорошим человеком. Это я вам обещаю! Ванечка, какое счастье, что ты у нас есть!
– Ба, я хочу быть похожим на дедулю! – выпалил пятилетний внучок и принялся аппетитно уплетать сладкую молочную массу в шоколадной глазури.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов