Я очень хотел увидеть своих дворовых друзей - тех, которые стали мне настоящими назваными братьями. А кем еще можно назвать тех, с кем и в песочнице возился, и рыбу в луже "удил" с серьезным видом, и фигню какую-то на стройке жег, и с той же стройки от злого сторожа под его отборный мат улепетывал?
А еще я со своими дворовыми приятелями протер не одну пару синих школьных штанов, сидя за партой. Все мы, как и было заведено тогда, ходили в один садик, где давились жутко противной манкой, и где Саньке "Левому" строгие воспитательницы даже привязывали левую руку к столу, пытаясь переучить. А потом все жертвы советского детсадовского воспитания вместе пошли в школу — тоже ближайшую, во дворе. И вот пришла пора расстаться...
Да и на Лилечку Форносову я бы с удовольствием посмотрел... Соседка наша. На одной площадке жили. Смутно ее помню. Была она, кажется, года на два... Нет, всего на год младше меня. Этакое чудное создание... Помню ее еще с садика. Коляска, в которой меня когда-то катали, ей потом перешла. И кроватка тоже.
А сейчас Лилька, судя по всему, уже в невесту вымахала.
Но я уже твердо решил, что сегодня проведу день со своими родными. А остальное успеется. Девушки потом. Чай, не последний увал.
Прогулка — это то, что сейчас моей маме нужно больше всего. А то сидит дома сиднем после ухода отца, да в дурных мыслях варится... Муж ушел, сын в казарму переехал... С работы — домой. Из дома — на работу. Гулять не ходит. Общается только с товарками на работе да с бабушкой. Так и кукухой двинуться можно.
Да и по Москве семидесятых я, по правде говоря, жуть как соскучился! Так хочется прогуляться! Не из окна автобуса на нее посмотреть, пока еду домой в увал, и не из-за забора суворовской казармы. А пройтись не спеша по тем самым улочкам, жадно ловя флешбэк за флешбэком... Выпить газировки из автомата, из одного стакана на всех...
Я сразу же понял, что все сделал правильно. Мама внезапно будто расцвела. Даже заметная складка между бровей разгладилась. Она залегла на мамином лице с тех пор, как отец, собрав вещи, навсегда покинул нашу московскую квартиру на улице Погодина.
— И правда! — вторя мне, засуетилась бабушка. Мигом развязала фартук и сняла платочек. — А ну-ка, давай, поднимайся, рабочий народ! Нечего сиднем сидеть, задницы отсиживать! Погода-то какая чудная!
И она покрутила ручку радиоприемника, висящего на стене.
И тут же, как по заказу, тетенька-диктор произнесла идеально поставленным голосом:
— В Москве шестнадцать градусов тепла. Ветер — северо-восточный, шесть метров в секунду. Атмосферное давление...
— И правда! — мама, чрезвычайно довольная тем, что сынок в кои-то-веки не свинтил во двор на все воскресенье, решительно пошла в комнату, наводить марафет. — Айда на улицу!
— Молодчик! — довольно хлопнула меня по плечу бабушка, когда мама скрылась в комнате. — Ну молодчик же! Настоящий мужик у нас вырос! Пойду и я носик попудрю!
Я довольно налил себе в граненый стакан желтоватой бурды от чайного гриба и пошел в прихожую. Придирчиво, не хуже прапора Синички, оглядел себя в большое зеркало с отколотым краешком, одернул форму и решил еще разок почистить ботинки перед выходом. Как говорится, в человеке все должно быть прекрасно.
А в суворовце — тем более!
***
Фото: https://disgustingmen.com/history/moscow-1970s/
— Ты, Андрюшка, будто тысячу лет мороженое не ел! — с удивлением заметила бабушка, глядя, как я, гуляя вместе с ней и мамой по старой советской Москве, уминаю огромными кусками купленную у лотка "Лакомку". — Смотри, не заболей!
И она хотела было по привычке вытереть мне рот носовым платком, но я увернулся.
— Ба! Ну хорош! Не маленький уже!
— Ладно, ладно! — поспешно согласилась бабушка. — Помню-помню, ты уже взрослый! Усы растут.
А бабушка-то была права. Хоть я и увернулся, когда она попыталась вытереть мне подбородок своим носовым платком.
Я, дядька, который уже справил сорокалетие, и впрямь давным-давно не ел мороженого. Того самого, настоящего мороженого своего детства и отрочества. Без всяких этих усилителей вкуса, наполнителей и прочей чуши якобы на "натуральных сливках девственной коровы с не менее девственных альпийских лугов". С дурацкими наполнителями и ароматизаторами.
А нормального, от которого за уши не оттащишь!
Фото: https://kulturologia.ru/blogs/220123/55302/
А сейчас, что называется, я отрывался от души. Умял, ничтоже сумняшеся и ничуть не боясь за суворовское горло, сразу две "тех самых" "Лакомки" по двадцать восемь копеек. Выпил залпом два стакана газировки — и с сиропом, и без, совершенно не заботясь о каких-то там калориях. А нафига? Я теперь такой поджарый, что можно не волноваться насчет того, что поправлюсь! С юношеским-то метаболизмом! Гулять так гулять!
Проспект Маркса. Фото: https://moscowchronology.ru/photo_70s.html
Я с удовольствием поглазел на мелюзгу лет восьми, метающую камни "блинчиком" в Москва-реку. Радуется жизни пацанва! И я таким был когда-то. Гуляют уже без родителей. Беззаботное советское детство!
Погулял по парку Горького, щурясь от яркого осеннего солнышка. Погода, видать, решила порадовать москвичей перед наступлением холодов.
С наслаждением постоял вместе с мамой и бабушкой в очереди у ларька с надписью "Союзпечать". Купил там сразу три журнала — "Юный техник", "Ровесник" и "Огонек". С наслаждением отсчитал те самые старые денежки - образца 1961 года, которые давным-давно привык видеть только на каких-то старых фотках в Интернете.
И снова испытал приступ ностальгии, увидев, как народ бросает пятачки, проходя в метро через турникеты.
Выглядел я со стороны, наверное, немного странновато. Глазел, раскрыв рот, на абсолютно привычные для москвичей семидесятых вещи. Точно африканский чернокожий студент, впервые в жизни приехавший в столицу — продираться сквозь дебри невероятно сложного русского языка и поступать в Университет дружбы народов. Или будто турист, никогда доселе не видавший Москву.
Точно, турист. А я ведь, собственно, и был туристом. Туристом, так неожиданно вернувшимся в Москву своей юности.
Родичей, как ни странно, мое поведение ничуть не удивляло. И мама, и бабушка, видать, решили, что я за целую неделю в казарме просто соскучился по свободе.
— Хорошо хоть там кормят-то, сынок? — спросила мама, ласково поправляя на мне фуражку. — Небось одна перловка да картошка?
— Не! — бодро ответил я, набив свое пузо до отвала "тем самым" мороженым. — Ты чего, мамуль? Не беспокойся! В училище очень хорошо кормят! Дают все, что нужно суворовцу!
Очень по мне мама соскучилась. Всю дорогу нежно держала меня под руку. Да и бабушка тоже. А я, довольный, как слон, гордо вышагивал между ними, держа обеих своих любимых женщин под руки. Рядом со своими живыми и такими теплыми родными людьми. И ничуть не жалел, что не свинтил во двор к приятелям. Еще успеется!
Едва выйдя сегодня утром на крыльцо училища, я пообещал себе, что выпью весь увал до капельки. И я пил, пил его, не только уминая уже третью по счету порцию мороженого, но и глазея на Москву своей юности, которая вовсю готовилась к Олимпиаде-80.
Фото: https://disgustingmen.com/history/moscow-1970s/
Я замечал, что то один, то другой прохожий смотрит на меня.
Какой-то пацаненок, идущий в курточке-матроске и брючках за ручку с бабушкой, увидев меня, заулыбался и приложил руку к почти налысо стриженной головенке. Две девчонки-школьницы, на вид — ровесницы, тоже заулыбались и о чем-то зашептались друг с дружкой.