Белкин побледнел и протянул руку за учебником по химии. Открыл его и, вздохнув, обреченно принялся зубрить ненавистные формулы.
***
Потихоньку с учебой у меня все стало налаживаться. Я даже подумал: если и дальше так попрет, глядишь, и первую четверть без троек окончу.
Я был совершенно и абсолютно счастлив. И порой даже жалел, что вернулся в Суворовское в то время, когда надо было учиться всего два года. Эх, попади я чуток раньше, до реформы — глядишь, и семилетку бы оттрубил! Батя мой, родившийся в тридцатых и бывший одним из первых суворовцев, целых семь лет учился. Повидал он там много ребят, которые в свои юные годы уже повоевать успели и имели награды. Это им в сорок первом выдали медали, и только в сорок пятом паспорта.
Несмотря на то, что весь мой жизненный опыт остался со мной, я и впрямь чувствовал себя снова совсем юным, пятнадцатилетним.
Точнее, уже шестнадцатилетним!
— Явился не запылился, Андрюшка! — приветствовала меня бабушка, когда я заявился на порог родительской квартиры на улице Погодина в первое воскресенье октября, в свой второй шестнадцатый день рождения. — Сколько ждать-то тебя можно? Все брюки, что ли, гладил? Все уже собрались.
— Какие "все", ба? — полюбопытствовал я, стягивая фуражку, скидывая ботинки в прихожей и с наслаждением потирая озябшие руки.
На улице было совсем уже зябко. В Москву пришла настоящая осень.
А "все" это кто?
Неужто пришел кое-кто, кого я давным-давно не видел?
Нет. Как бы не так. На кухне, кроме мамы, я увидел еще кое-кого. Да уж, признаться, не ожидал...
За столом сидела полная ухоженная дама лет сорока пяти и молоденькая девчушка в моднявом платьице и с накрученными локонами. Увидев меня, она аж вся зарделась.
— Вот он какой, наш суворовец! — мама, которая хлопотала на кухне, обняла меня и гордостью сказала гостям: — Будущий генерал!
Угу... генерал... Из майоров бы сначала вылезти. Хотя почему нет?
Я пригляделся к девчушке. Да это ж Лиля! Ну да... точно она! Соседская дочка. Из квартиры напротив. Мне про нее еще в первое увольнение напоминали. А дама — маменька ее. Тетя Оля.
Лильку я знал с рождения. Жили ж рядом. Но я никогда особо с ней не общался. Она для меня кто? Так, мелюзга? Когда в гости она с тетей Олей приходила, мы и не разговаривали вовсе. Да и о чем разговаривать? В куклы, что ли, играть?
То ли дело — ГДР-овская железная дорога, привезенная папой из командировки! Вот это вещь!
Я мельком окинул взглядом давнюю знакомую.
А Лилька-то хороша! Выросла, оформилась. И впрямь уже невеста. А с чего это вдруг она у нас очутилась? Еще и с маменькой?
Ладно. Визиты соседей в СССР — дело обычное. Может, банки для варенья зашли вернуть. Вот их за стол и позвали, за компанию. Не выгонять же!
Я нацепил вежливую улыбку и уселся за стол.
— Ну вот! — торжественно провозгласила бабушка и довольно потерла руки. Будто что-то затеяла. — Наконец все в сборе. А то мы тебя, Андрюшка, заждались! Курочка уже в духовке запеклась. Сейчас и картошечки положу, да с лучком. Зина, доставай торт! Коржи уже пропитаться должны.
— Как дела? — спросил я у Лили для приличия. — Сто лет тебя не видел. Как в школе?
— Школа как школа... Скукотища! — миловидная соседка дернула плечиком в кружевах. А потом, будто спохватившись, спросила: — А ты... ты на первом курсе, да?
— Угу! — кивнул я.
— И как? — осторожно спросила соседка.
— Чего как?
— Ну... интересно?
— Еще бы! — с жаром сказал я чистую правду. — Трудновато, конечно, бывает. Но интересно — не то слово!
И, решив, что для светской беседы с соседкой этого обмена репликами достаточно, я сказал:
— Мам, ба! Давайте я со столом помогу! А то противень тяжелый...
Краем глаза я заметил, что Лиля, глянув на меня, расстроенно поджала губки.
Помочь накрыть на стол мне не дали.
— Сиди, сиди, Андрюшенька! — в один голос заверещали родственницы. — Общайся! Мы сами.
Что за пенки? Раньше родичи никогда от моей помощи по хозяйству не отказывались!
Пошло обычное советское застолье по случаю моего дня рождения. Меню — проще некуда. Курочка из духовки. Нехитрый гарнир к ней. Салат из всего, что есть в доме. А к тому самому чаю "со слоном" или кофейному напитку "Арктика" — самодельный торт из коржей, пропитанных сгущенкой, и конфеты-подушечки... Но как же вкусно!
И подарок меня очень обрадовал: добротные часы с хорошим кожаным ремешком! Такие и пацанам показать не стыдно...
Застолье тянулось медленно. Я уже по три раза рассказал о суворовских буднях, нарядах, начальстве и своих новых друзьях. Стало невыносимо скучно. Хоть я по родным и соскучился, но необходимость изображать из себя пай-мальчика перед соседями мне быстро надоела. Вот с мамой и бабушкой болтать, в семейном кругу — то другое...
Когда до конца выстраданного увала осталось не так уж и много времени, я решительно поднялся. Обязательная программа выполнена. Но надо еще кое-кого навестить. А то не простят мне такого долгого отсутствия.
— Спасибо большое! — сказал я, вытирая губы салфеткой. — Все прям ну очень вкусно! И подарок обалденный! — И на ходу придумал: — Я сегодня в наряд по роте заступаю. Прямо через час... Забыл предупредить.
Должно прокатить. Мама у меня, хоть и жена бывшего суворовца, но к военной теме никакого отношения не имеет. Она и знать не знает, когда у нас в наряды заступают. Да и бабушка не в курсе.
Лиля с мамой переглянулись. А бабушка засуетилась. Будто не выгорело у нее что-то, что она планировала.
— Ты чего это, Андрюшка, тушуешься? — зашептала она, выскакивая вслед за мной в прихожую. — Лиля — такая девочка хорошая...
Ах вон оно что! В сводницу, значится, бабуля решила поиграть. Она мне еще в первом увольнении на необходимость скорого изменения семейного статуса намекала. И сейчас, зуб даю, семейство Форносовых у нас не случайно оказалось.
— Ба! — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Ни к чему это все. Поверь. И, пожалуйста, запомни сама и передай маме: не надо меня ни с кем сводить. Я пошел.
Бабушка расстроенно окинула меня взглядом, пожевала губами, а потом вдруг махнула рукой.
— Ну и ладно! Сердцу, как говорится, не прикажешь! Я и сама, внучек, однажды почти из-под венца сбежала. Правда твоя: надо себя слушать! Ну ты хоть орешков со сгущенкой-то возьми с собой! Зря, что ли, пекла? Угости мальчишек! А то что вы там едите-то...
— А давай! — с удовольствием согласился я. — Возьму! Очень даже возьму.
И вскоре, сидя под темнеющим октябрьским небом на бревнышках у костра за гаражами, я вместе со своими давнишними дворовыми приятелями уминал бабушкины орешки со сгущенкой, жарил сосиски, пил какую-то кофейную бурду из железных кружек и снова радовался своей второй молодости...
Глава 12
Фото:
https://fishki.net/2331287-kodeks-chesti-sovetskih-pacanov.html
— Ну ты прям генерал, "Рог"! — с восхищением сказал мой приятель Пашка "Корень", уминая за обе щеки орешки со сгущенкой и подбрасывая ветки в костер, который мы наскоро соорудили в честь моего временного "возвращения" в дворовую братию. — А форма-то тебе к лицу! Ты бабушке своей передай: она готовит лучшие орешки со сгущенкой в СССР!
— Передам, передам, — рассмеялся я. И поправил приятеля: — Я пока — только будущий генерал! Спасибо, кстати, за подгон! Не беги вперед паровоза, "Корень". Там видно будет.
Да уж, попробовали бы мы сейчас, будучи подростками, развести с Санькой и Пашкой огонь и начать печь картошку и жарить сосиски вблизи от жилых домов! Мигом набежали бы бдительные соседки и заставили потушить. А то и на весь домовый чат ославили бы в этих... как его... социальных сетях.