Во дворец возвращаемся в сумерках, окутавших стремительно улицы города. В моих покоях тихо и ни души, даже Илзе нет, только очередная записка от Стефана дожидается на столике. Шеритта лишь вздыхает с обречённой усталостью, оглядев пустые комнаты. Мне кажется, она успела позабыть, каково постоянно присматривать за стайкой непоседливых озорных девиц, и теперь, когда в моей свите всё больше юных фрайнэ, вспоминает постепенно о не самой приятной части своих обязанностей. Она вызывает служанок и следом за ними спешно являются Брендетта и Лия.
Я пишу послание Стефану, стараясь коротко, но по существу ответить на его вопросы. Со мною всё хорошо, я бодра духом и телом, в визите лекаря не нуждаюсь. Поездка тоже прошла неплохо, меня никто и ничто не утомило, не расстроило и не причинило вреда, ни морального, ни физического. Набросав ответ, я передаю записку одной из служанок, велю отнести императору и заново осматриваю приёмный покой.
– Где Илзе?
– Она ушла, – сообщает Брендетта.
– Она не упомянула куда?
С тех пор как Мирелла обзавелась слугами и свитой не меньше, чем у мамы, Илзе редко бывает с моей дочерью. Большую часть времени Илзе проводит в моих покоях, сидит вместе с остальными дамами, помогает наравне со всеми, выполняет поручения, иногда сопровождает меня там, где её присутствие уместно или не вызовет ненужных вопросов. В трапезную она не ходит, храм не посещает и избегает появляться на любых больших собраниях. Дворец в последние дни она не покидала и, поскольку сейчас нет необходимости в присутствии кого-то из дам в моей спальне, ночевала явно в покоях фрайна Рейни.
– К арайнэ Илзе приходил гость, – отвечает Брендетта с готовностью, точно только и ждала, чтобы поскорее поделиться этой информацией. – Молодой мужчина, одет как простой арайн. Не знаю, как он сумел проникнуть в покои незамеченным, стражу миновав?
– Мужчина? – повторяю удивлённо.
– Высокий брюнет, смазливый как Дей… то есть красивый парень, – добавляет Лия.
– Появился словно из ниоткуда, будто дух неспокойный, – продолжает Брендетта. – Мы уж хотели стражу позвать, но арайнэ Илзе сразу поднялась ему навстречу и лишь рукой нам махнула, точно мы служанки какие.
– Видно было, что она его узнала, – подтверждает Лия.
– Он к ней по имени обратился, она спросила, что он тут делает, и сказала, что ему нельзя быть во дворце, а он заговорил на странном языке. Я ни словечка не поняла!
– Точно не вайленский.
– И не эстильский, и не целестианский…
– В этом языке… преобладали шипящие и свистящие звуки? – уточняю с замиранием сердца.
Девушки кивают.
– Они немного поговорили и ушли. Илзе ничего не сказала напоследок, ни до свидания, ни куда они идут, ни когда она вернётся, – заканчивает Лия.
– Фрайнэ Астра, вы знаете, кто это мог быть? – вопрошает Брендетта, пристально вглядываясь в меня.
– Это был… земляк Илзе.
– О-о, вам известен этот язык?
– Мне доводилось его слышать, но я его не понимаю.
– А откуда Илзе родом? – не унимается Брендетта. – И язык престранный такой, будто змеи шипят.
– Фрайнэ Брендетта, едва ли вас касаются такие подробности, – вмешивается Шеритта и Брендетта отступает, склоняет голову в мнимой покорности.
Оставляю девушек в приёмном покое и иду в спальню. Шеритта следует за мною, смотрит на меня вопросительно.
– Фрайнэ Астра, всё хорошо?
– Да. Отчего нет?
– Но арайнэ Илзе… – начинает Шеритта, однако я жестом перебиваю возможные возражения.
– Фрайнэ Бромли, Илзе моя близкая подруга, не служанка, не рабыня и не придворная дама из свиты императрицы, обязанная находиться при своей госпоже. Илзе стала моей компаньонкой, потому что я её об этом попросила, а она согласилась. Она свободная женщина и вольна поступать так, как решит сама. И уходить тогда, когда сочтёт нужным. К тому же, как вам, полагаю, уже известно, она не подданная императорского венца и не должна подчиняться приказам ни моим, ни даже Стефана.
Шеритта молчит, и я отворачиваюсь к окну, скрывая крепнущее недовольство, стыдливую досаду и смутную тревогу.
Глава 24