– С восточного побережья Империи мало воздушных судов отходит… особенно по нынешнему сезону, – роняю я невпопад.
– Только корабли с Аргейских островов, я знаю, – кивает Илзе. – Воздушные суда в Империи подобны образованию для одарённых – доступны лишь избранным. Но змеи гибки, изворотливы и во всякую щель проскользнуть способны. Прости, что сразу не предупредила и ушла неожиданно, слова не сказав. Я не стала беседовать с Ивом при твоих дамах, увела его поскорее, а то Брендетта на него так смотрела, словно молодого мужчину впервые в жизни увидела.
– Когда ты уезжаешь?
– Сегодня.
– Так скоро? – вырывается у меня.
– Сама сказала, до Финийских земель путь неблизкий. Повезёт, если доберёмся до побережья до зимнего праздника.
– Я попрошу Стефана предоставить вам одну из императорских барок, она за сутки домчится.
– Благодарю, но не нужно, звезда моя, правда, – мягко улыбается Илзе. – Не стоит привлекать к себе лишнего внимания.
Конечно же, и о чём я только думаю? Императорская барка, идущая на побережье в преддверии венчания государя и зимнего праздника, заинтересует многих, и её отбытие и прибытие не скроешь от чужих глаз, не говоря уж о подготовке к отлёту. А кто удостоит вниманием двух скромных путников?
– Если тебе что-то надо, только скажи…
– Ничего не надо, не тревожься попусту. Вещей, которые можно взять с собою, у меня немного, деньги есть, да и Ив не в одной змеиной шкуре в Империю прибыл. Я его несколько лет не видела… даже не представляла, что он таким высоким вырос. Ещё статен и собою хорош, наверняка много девичьих сердец разобьёт и не заметит, – Илзе подходит ко мне, касается моей руки ободряющим жестом. – Мы не пропадём. Если хочешь, я пришлю весточку, как до Финийских земель доберёмся.
Я киваю, готовая согласиться со многим, лишь бы не отпускать. И понимаю, что не могу не отпустить. Я сама недавно говорила Шеритте, что Илзе не служанка, не рабыня и не моя придворная дама, не могущая покинуть двор без разрешения своей госпожи, без веской причины, без объяснений. Я ей не хозяйка, а мой суженый не её сюзерен, и я не властна над нею. Мне остаётся лишь принять её выбор и её решение, как она всегда принимала мои.
– Пути Матери неисповедимы, гибки и извилисты, подобно её телу, – напоминает Илзе и обнимает меня, окутывает ароматом магнолий, свежей прохладой кожи, что свойственна только ей.
– Я знаю, – я крепко обнимаю её в ответ, гоню от себя навязчивые мысли, что, наверное, делаю это в последний раз.
– А коли так, то никому не дано знать наперёд, куда она приведёт детей своих.
– Ты же зайдёшь к Мире попрощаться?
– Зайду.
– А к Грете?
– И к Грете. Загляну в обитель на обратном пути, как дворец покинем.
– А фрайн Рейни? – спрашиваю, и Илзе сразу отстраняется, смотрит меня с укоризненным удивлением.
– А что с ним?
– Ты расскажешь ему о своём возвращении на родину?
– Зачем?
– Когда мы шли на благодарение, мне показалось, он искал тебя. Не мог же он не заметить твоего отсутствия?
– Ещё бы ему не заметить опустевшей постели! – с неясной иронией восклицает Илзе. – Астра, о чём ты говоришь? Не думаешь же ты, что фрайн Блейк Рейни так глубоко увяз в плену любовных сетей, что теперь жить без меня не сможет? Все его пылкие чувства начинаются на ложе и там же заканчиваются, едва лишь солнце за окном поднимется. Он мне уж и предложение сделал.
– Какое?
– Содержанкой его стать, вот какое.
– Об обычаях змеерожденных ты ему рассказала?
– Рассказала. В лице переменился и тотчас на другую половину кровати отодвинулся, будто я его уже кусать собралась, с места не сходя. Сразу видно, что дикие обычаи нелюдей ему не по душе пришлись. Нет, Астра, нечего ему знать. А что ищет меня… поищет немного, да и позабудет вскоре, словно меня тут и не было никогда.
Возразить мне нечего, не желаю я заканчивать прощание на споре о мужчине, который и впрямь может с лёгкостью позабыть о любовнице уже завтра к вечеру. Снова обнимаю Илзе, шепчу едва слышно:
– Доброй вам дороги.
– Да пребудет с тобою благословение Матери, пусть даст она тебе сил, защитит и успокоит в трудный час, – Илзе вновь отстраняется, улыбается напоследок. – До свидания, звезда цветов.