– И что же случилось?
– В результате этого эксперимента король умер. Впрочем, говорили также, что гибель его подстроил кто-то из претендентов, а то и оба в неуёмной своей жажде власти. Дальнейшие семнадцать лет и по сей день значатся во всех исторических хрониках, не только Эргерштерна, Сумрачными временами. Королевство годами то раздирало самое себя, то в бессильном порыве грызло соседние страны.
– Которая ветвь взошла на престол? Сестры или кузена?
– Кузена, – усмехается Стефан невесело и добавляет: – Только не того, кто участвовал в семнадцатилетней войне, а другого, появившегося на сцене в последний год, связанного с погибшим королём ещё более дальними, ненадёжными узами по женской линии. Ни первый кузен, ни королевская сестра даже детей своих не сумели довести до трона, отчасти потому, что всякий понимал – ребёнок претендента такая же угроза, как и сам претендент.
– А разве в Империи иначе? Разве в истории нашей страны не было случаев слома правящей ветви?
– Были. Но в нашем государстве милостью Благодатных никогда не было столь ожесточённой грызни за венец и власть. Потому что первопрестольное древо не рождает на свет такое безграничное количество ветвей. Потому что мы, его сыны, пускаем корни достаточно глубоко, чтобы нас не сломить с одного удара, особенно пока мы лишь хилые младенцы. Потому что законный наследник может быть рождён только в освящённом в храме союзе, до определённого срока и с соблюдением определённых условий, а наследование по женской линии не признаётся легитимным. Ни один из сыновей моих кузин никогда не станет моим наследником, потому что прежде всего они принадлежат к роду своих отцов и их связи с первопрестольном древом таковы, что не дают им права выступать моими наследниками.
Никогда раньше я не задумывалась, кто и почему принимает императорский венец, отчего во Франской империи так, в то время как в соседних странах всё иначе. Знаю, что в Вайленсии корона наследуется лишь по женской линии без исключений, в Эргерштерне, как и в Империи, стараются ни под каким видом не допускать женщину до управления государством, а в Целестии трон в разные периоды занимали как короли, так и королевы. Не в качестве супруги короля, той, кто должна подарить стране наследника и только, но именно правительницы, повенчанной на царствие, обличённой настоящей властью.
Кроме того, мне хочется побольше разузнать о сотворённом предками Стефана, разобраться, что конкретно они сделали и как результат деяний их отразился на последующих поколениях. Но я понимаю, что Стефану о том едва ли известно много, всяко не более, чем он уже рассказал. Первые франские колдуны избегали записей, опасаясь, что те могут выйти за пределы их круга, уже в ту эпоху славном своею закрытостью, а шаманы диких племён фрайниттов и вовсе были чужды идеи документации. Поэтому я задаю вопрос, который сам приходит в голову после желания узнать подробности об ограничениях первопрестольного древа.
– Сыновья твоих кузин не могут называться твоими наследниками… а кто может? Кто принял бы венец, если бы ты… если бы у тебя не было детей, сына в частности?
Отвечает Стефан не сразу. Из приёмного покоя доносятся приглушённые женские голоса – уже пришли служанки, а может, и Шеритта с кем-то из юных фрайнэ, кто будет при мне сегодня.
– Младший брат моего деда давно погиб, не дав миру ни сыновей, ни дочерей, посему остаётся ветвь одного из его дядьёв. Вторая сломалась ещё в начале прошлого века.
– Благодатные… это какая же степень родства?
– Не самая близкая, – признаётся Стефан. – Со времён рождения моего прадеда и до последних лет никто не тревожился всерьёз о вопросах престолонаследия, потому что всякий раз был сын или младший брат, готовый принять венец. Даже когда у дяди Филандера родились две девочки. За это мы и платим, Астра, – за уверенность, за то, что так или иначе, но ветвь продолжит расти и впредь. А если вдруг что-то с ней станется, то рядом будет другая, достаточно близкая по крови, чтобы не порождать смуты, грызни и Сумрачных времён сродни тем, что столько лет владели Эргерштерном. Любой дальний кузен может быть избран государем лишь в случае отсутствия прямых наследников, близкой крови. Все известные случаи слома происходили либо потому, что государь по каким-то причинам не избрал супругу до срока, либо остался бездетным вдовцом, а не потому, что дальний кузен или ещё какой родственник счёл, что более достоин венца, нежели правящий император.