Помниться, когда был он молодой – такой парень ладный, красивый, работящий. Любая бы за него замуж согласилась пойти. Стоило только ему по улице пройти – все девки ему вслед с тоской глядели. Такой раскрасавец! А он выбрал эту – одно только слово, что из дворян. И мать у неё вон какая – уже не девочка, а рядиться, как молодуха.
Вот точно тебе говорю – за грехи дедов они теперь страдают. За грехи дедов!
Игнорируя злобные пересуды, Надежда вновь заглянула в экипаж:
- Mon cher ami, ты же не можешь сидеть здесь вечно. Выходи, золотце моё!
Тяжело вздохнув, Марина вылезла на улицу. И все вокруг ахнули. Казалось, года нисколько не повлияли на красоту старшей дочери семейства Давыдовых. Её кожа была белой, словно молоко, глаза сияли, подобно сапфирам, а губы пылали алым цветом. И не требовались для красоты такой ни крема, ни краски. Не скрывали её прелести даже очки, что покоились на её изящной переносице. Модное чёрное платье с длинным шлейфом подчёркивало хрупкость и красоту её фигуры, нежные руки скрывались под ласковым покровом шёлковых перчаток. Волосы были собраны в высокий начёс, увенчанный большой чёрной шляпой с ярко-синими перьями, точно подходящими к наряду её бабушки. Устало оглядев толпу, купеческая дочь молча последовала за бабушкой к дому, который не видела так много лет.
Стоило только им открыть дверь, как в особняке остановилось любое движение. Лакеи и горничные остановились, позабыв про свои дела. Не веря своим глазам, Софья Львовна бросила все свои дела и приблизилась к дочери. Она долго рассматривала её лицо, прежде чем ласково коснулась щеки.
- Девочка моя, - вздохнула она, - какой же красавицей ты выросла! Я даже представить не могла, что ты такая.
- Разве мы не отправляли тебе те фотокарточки? – удивилась Марина.
Матушка заметно постарела за все эти годы. Она оставалась изящной и грациозной, словно статуэтка, но постепенно прежняя красота исчезала. Лицо покрылось паутиной морщин, старомодно скрытые под чепцом, волосы полностью побелели, а в глазах отражалась немыслимая боль, печаль и тоска. Годы разлуки с любимой дочерью давали о себе знать.
- Да что мне эти ваши новомодные изобретения! – всплеснула руками Софья Львовна. -Услада сердца матери – видеть чадо своё собственными глазами. Тимоша, иди сюда! Тимоша, посмотри на нашу Мариночку! Разве не красавицей она стала за эти годы?
Отец сразу же вошёл в комнату. Он почти не изменился – только волосы и борода покрылись частой сединой. Купец всё также достойно держался, был спокоен и не трепал языком лишний раз. Но в глазах читалось что-то пугающее, словно всем своим видом Тимофей Давыдов умолял дочь не быть здесь, развернуться и вновь уехать в Европу. Куда угодно, лишь бы не в город Китеж.
- Давно не виделись, батюшка, - ласково улыбнулась Марина, мягко кланяясь перед родителем, - но почему же ты так смотришь на меня? Я ведь не привидение какое.
Не произнося ни слова, мужчина заключил дочь в объятья. И тогда Марина заметила движение за дверью соседней комнаты. Она знала, что это могла быть только Клавдия – её младшая сестра, которой только недавно исполнилось двенадцать лет. Мельком выглядывая из соседней комнаты, девочка с интересом наблюдала за родственницей, которую ни разу не видела живьём. Пристальный взгляд и не по-детски серьёзный взгляд её ярких сапфировых глаз Марина чувствовала всей кожей.
Наконец, поняв, что и старшая сестра также не отрывает от неё глаз, младшая дочь Давыдовых решительно вошла в комнату и приблизилась к вернувшейся. Брюнетка с интересом рассмотрела её золотистые волосы, белейшую нежную кожу, красивое платье, которое девочка носила умело и торжественно. Ей, по всей видимости, очень нравились дорогие наряды и подарки. Она росла своенравной и малость кокетливой.
Даже несмотря на то, что семья их была далеко не бедной, родители не часто приглашали к себе фотографа, чтобы сделать хотя бы одно изображение. Поэтому увидеть Клавдию Марина могла очень редко. Да и на фотокарточках с трудом можно было понять, как девочка выглядит на самом деле.
Все эти годы старшая купеческая дочь только тем и жила, что каждый день ожидала весточку из дома. Фотокарточку или письмо. Она просто хотела узнать, как живут родные, как растёт Клавдия, что происходит в городе. Время от времени, очень осторожно, Марина интересовалась состоянием Кремля и галереи, спрашивала о портрете прелестного юноши. Как первую любовь, она не могла оставить мысли о нём. И до конца признаться в том, что произошло в тот год. Путешествуя с бабушкой, она встречала многих мужчин: учёных, рабочих, художников, политиков, философов. Умных, красивых, глупых, интересных, и не очень. Были даже принцы и короли. Многие, очень многие признавались ей в любви, многие, кто с радостью бы женился на ней, многие, кто был искренне очарован и влюблён. Но, это могло показаться сумасшествием, ни один из них на неё так, как прекрасный юноша на портрете. Каждую ночь во сне видела Марина его глаза, чувствовала его прикосновения так, словно те были реальны. Шёпот звучал в её ушах, заставляя верить в то, что однажды эта ужасная тоска закончится. Однажды время, люди и сам этот мир позволят им воссоединиться. Марина знала это. Она чувствовала зов, и он манил её обратно.