Купеческую дочь неизбежно тянуло на родину и, чтобы хоть как-то приглушить свою тоску, она много училась, много читала, даже позволяла бабушке увозить её куда та пожелает. Но даже глядя на античные развалины в Османской Империи, слушая оперу в изысканных театрах Италии, посещая модные кабаре Франции, изучая книги в самых великих библиотеках мира, душа купеческой дочери тянула её обратно в Китеж. Она хотела вновь прикоснуться к старым стенам тёмного Кремля, забраться на древние башни и колокольни, стоя там наверху, глядеть перед собой всё дальше и дальше, не видя края и конца. Это был тот мир, который ей когда-то пришлось покинуть и теперь она неистово тосковала по нему.
- Так это ты – Марина? – спросила Клавдия, серьёзно глядя на сестру.
Брюнетка кивнула.
- Мы ни капли не похожи! – с укором в глазах, девочка взглянула на родителей и убежала.
- Прости, - извинилась Софья Львовна, - мы её избаловали. Вот она и стала такой грубой. А я ведь говорила тебе, Тимоша, негоже так много ей позволять! Взрослая она уже – нужно уметь вести себя!
- Ничего. Время всё исправит, - грустно улыбнулась Марина. - Ей не обязательно походить на меня, ведь так?
Глава шестая. Невеста
Лакей помог им занести вещи в дом, и только тогда Марина смогла спокойно зайти в свою прежнюю комнату. Казалось, за столько лет здесь ничего не изменилось. Даже в шкафу висела одежда всё той же семнадцатилетней девушки. Форма гимназистки, повседневные и праздничные платья. Тут стояли все её прежние книги, лежали тетради и письменные принадлежности. Уезжая из дома, в тот тяжёлый для ней год, купеческая дочь ничего не взяла с собой. Всё, чем она пользовалась с момента отъезда, было новым, только купленным и нисколько не связывало Марину Чаховскую (под этим именем знали её в столице и Европе) с той юной мечтательной девушкой из Китежа, какой она была прежде. Даже обожаемую книгу «О царстве подземном и владыке его», которую она втайне хранила, пришлось оставить. Бабушка не потерпела бы любого упоминания о пресловутом Подземном Владыке. Она даже до последнего пыталась убедить горячо любимую внучку остаться с ней в Париже, но Марина уже выбрала свою судьбу.
Перед её приездом слуги навели чистоту и постель была застелена бельём совершенно новым, какого прежде не было в их доме. О многом ей напоминали и кровать, и стол, и окно, из которого была видна оживлённая улица. А в письменном столе Марина обнаружила ту самую книгу и свои рисунки, на которых в былые времена копировала изображения терема Подземного Владыки. Как странно было осознавать, что вскоре она увидит его своими глазами и останется там, в месте, о которых грезила с самого детства. Она придёт туда и не уйдёт никогда. Ведь именно так её дом, туда всю жизнь стремилась её звала душа.
Сидя за туалетным столиком, Марина вынула шпильки из своей шляпы и наконец-то распустила волосы. Длинные чёрные локоны тяжело упали на плечи. Она сняла очки и взглянула на себя в зеркало. Казалось, с семнадцати лет её лицо нисколько не изменилось. Она различала странную тоску в своих глазах, читала в них опыт прожитых лет, но больше ничего. Её надежды и мечты нисколько не померкли. Или же в этом зеркале она всегда отражалась одинаково?
Марина распаковала свой чемодан, сняла тяжёлое дорожное платье и с удовольствием перешла в соседнюю комнату, где слуги уже наполнили для неё ванну. Она окунулась в приятную горячую воду. Как это было в былые времена, купеческая дочь оглядела своё тело – на нём не осталось никаких следов от того, что произошло в ту странную ночь, не осталось признаков боли и увечий. Оно даже казалось намного лучше прежнего и даже кожа на ощупь была такой мягкой и нежной, словно у ребёнка.