- Так значит, - донёсся до неё низкий голос, - теперь ты всё знаешь?
Даже в темноте она сумела узнать его.
- Да, - притворно спокойным тоном произнесла купеческая дочь, - теперь многие вещи стали понятнее.
Он приблизился к ней, и Марина ощутила его чарующий запах.
- Ты спасал меня только ради того, чтобы избавиться от проклятья? – спросила женщина.
Боясь, что даже в темноте она сможет прочесть ответ, Феликс отвернулся.
- А зачем же ещё? Думаешь, мне есть дело до какой-то смертной?
Но в темноте его ложь вдруг становилась совершенно явной. Они не могли скрыть того, что так пугало старшего сына. Купеческая дочь ухватила его за рукав, не давая уйти.
- Свобода, - тихо произнесла Марина, - неужели это то, чего ты так хочешь?
Он резко схватил её за руку и притянул к себе. В темноте, его изумрудные глаза сияли ярче огня. Они были так близко, что их дыхание смешивалось.
- А если этого я и хочу? Свободы от моего отца. Ты готова дать мне это?
Марина смотрела в эти глаза, и они зачаровывали её. Разум постепенно покидал затуманенную голову невесты.
- Если ты так этого хочешь, - прошептала она.
Прохладные пальцы юноши скользнули по щеке обречённой на смерть женщины. Он смотрел в её глубокие синие глаза и вдруг перестал сдерживать свои порывы. Лишая красавицу дыхания, Феликс прижался к её губам так крепко, словно хотел оставить их навеки закрытыми. Она попыталась сопротивляться, но вскоре руки покорно обняли его широкую спину, а губы раскрылись, позволяя углубить поцелуй. Самоконтроль отказывал, с каждой секундой ему хотелось чувствовать тело Марины всё ближе к себе, и он начал отстранять её к стене до тех пор, пока плотно не прижал к ней.
Её тело манило его своей податливостью, а дыхание во время поцелуя взывало к инстинкту. Он так сильно желал эту женщину, что готов был впиться в её плоть и затем разорвать на куски. Его руки уже начали стягивать с желанного тела одежду.
И тут сердце красавца пронзила такая острая боль, словно тело прокололи насквозь иголкой. Глядя в лицо Марины он внезапно осознал, что это хрупкое невинное создание способно ради него на всё. Даже расстаться со своей жизнь.
- Нет! – крикнул он и со всей силы ударил кулаком по стене.
Стена проломилась, и на пол посыпалась мелкая каменная крошка. Но это не останавливало златовласого. Он продолжал наносить удары, заставляя Марину испуганно отстраняться.
- Феликс, - тихо позвала она, пытаясь приблизиться к его дрожащим плечам.
- Убирайся отсюда! – закричал он. – И больше никогда не показывайся мне на глаза! Я не могу! Я просто не могу!
***
- Как продвигается подготовка к моей свадьбе? – улыбнулся Гавриил, усаживаясь в кресло.
Он привычно устремил свой взгляд в сторону горящего камина и прижался губами к прохладной поверхности бокала с красным вином.
- Всё идёт точно по плану, господин, - спокойно ответила его помощница, - и всё же, я не могу удержаться от вопроса: почему Вы так резко изменили своё мнение по поводу Вашей невесты?
Гавриил на минуту задумался.
- Скажем так, я внезапно нашёл забавными её наивность, доброту и упрямое желание помочь окружающим.
Женщина-тень понимающе кивнула. Она раскрыла свой блокнот и сделала в нём какие-то записи.
- Наталия, ты ведь со мной уже много лет, - вздохнул Подземный Владыка.
- С того самого времени, как родился Ваш старший сын, господин.
- И что ты думаешь по поводу Марины? Она и в самом деле способна разрушить проклятье?
Наталия тихо вздохнула.
- Только если Ваше сердце готово принять любовь, господин, - ответила она, - Вам ведь не хуже меня известно, что говорилось в пророчестве.
- Я не могу в это поверить, - мрачно произнёс Подземный Владыка, поднимаясь на ноги.
Глотая вино, он нервно прохаживался по комнате.
- Я не могу поверить в то, что эта смертная может оказаться перерождением. Они совсем не похожи… разве что, эта её доброта и ласковая нежность. Есть в ней нечто такое, что заставляет меня испытывать неловкость.
- Господин, - вдруг произнесла Наталия, - возможно, что Марина Тимофеевна не перерождение Царицы Самоцветов. Она перерождение любви.